Весь в чёрном
(как когда-то стоял на сцене,
беразличен – овации, свист ли, ор…)
Бесспорно,
вызывающ – таким и расценен –
ты внимаешь молчанию гор.
Каким-то придурком (буду неприлично откровенен:
надо же затащить на целых шесть вёрст вверх!)
твой портрет – о, бесстрастный северный гений –
водружён на вершине (теперь-то ты с нею – в родстве!..)
Из рамы,
как из рамок, очерченных Богом,
неподкупен в оценках низин и высот,
На драму
полновластных «кудесников слога»,
что ушли глубоко вперёд,
ты смотришь, как будто ожидая взгляда или знака…
Полно! Тебе ль не знать, что легче идти – вниз;
что страшнее – завидовать… Впрочем, однако,
кто-то, всё же, назад посмотрел, закричав: «Подтянись!..»
Как странно!..
Этот век не закончится скоро.
Он, как эхо в горах – всё живёт… всё живёт!..
С экрана –
чьих-то канувших судеб повторы,
да судьбой обделённый, народ…
Ты смотришь на драму … Но из рамы, вырезанной Богом,
гению не шагнуть… разве только, как прочим – вниз!..
Волчий ветер вершин заскулил над отрогом,
и «подъём» – там, внизу, – проиграл еле слышный горнист…
2009