Ветры чешут злато с влас берез российских.
Осень пьяной бLядью заголила сиськи.
Ядом налитые, в апогее бражном,
Эту стать богини я б потискал даже.
В сером закоулке, там, где хулиганы
В твисте мнут окурки под портвейн поганый,
Истекая матом, бредил б с ней весь вечер,
Как шаман Есенин — приобняв за плечи.
Что в носках из шерсти мне тепло, за тридцать.
Ей же — грамм за двести, как в соку девице.
Вон она танцует, в мутном бесшабашьи,
Пир в чуму рисуя. Просто. Не за башли.
В шуме привокзальном перед чернью в круге —
В чем-то пестро-сальном по-цыгански буги.
Я один из этой толчеи залетной
Поминаю лето птицей перелетной.
Бью в ладони-бубны, радуюсь в морщины,
Да вдыхаю трупный яд сей чертовщины.
Думаю в гордыне: срать не сядет рядом
Осень, та что ныне, с иноземным гадом.