Роман-поэма "Демидовы"
продолжение...
V часть
Гремели отзвуками грозы
Последней бури мятежа,
Демидов в путь рванул обозом
На Пояс Каменный с утра.
В селеньях вольного Поволжья
Набух от влаги чернозем,
Поля, не сеяные рожью
Умылись посланным дождем.
Сорняк разросся на посеве,
Дичали пышные сады,
Пыреи буйно зеленели,
В опустошении городки.
Не в радость было запустенье,
Убогость нищая в полях,
Кивал Демидов с возмущеньем,
Как будто подданный феллах.
Сибирский тракт, Казань и тропы,
Дома все выжжены дотла
И панихиды по усопшим,
В церквях в набат колокола.
На перепутье от дороги
Висел дородный дворянин,
Демидов ахнул от тревоги:
«Быстрей гони же сукин сын!»
«А вы свыкайтесь с этим барин
Страшней еще места пойдут»
«Ты что ж завел меня, татарин,
Не захотел ли порки – кнут?»
«Зачем же гневаетесь сударь?
Сколь здесь народу полегло»,
Тут с ямщика сошла вся удаль,
От страшной яви веки жгло.
На сером мертвом пепелище
Среди обугленных ветвей
Тела валялись в корневищах
Полуистлевших в прах людей.
Псы одичавшие бродили,
Зубами грызли чью-то кость,
Вороны стаями кружили,
Вдали на поле вышел лось.
Тревога мучила Никиту,
Холодный пот ступал на лбу,
Бросала тленная безликость
Быстрей убраться по добру.
Неделя минула в поездке,
Зазеленели гребни гор,
Надежда тусклая воскресла
Над широтой шумел простор.
Чем дальше путь тянулся в горы,
Тем все тревожней на душе,
В уме Демидова лишь воры
Блуждали в злобной суете.
На отдых тело все просилось,
Ночлег повеял теплотой,
А сердце также томно билось
За разоренный край большой.
По первой зорьке, с петухами
Под скрип повозок колеса
Продолжил барин путь на Камень -
В гнездо дворянского села.
Туман над речкой колебался,
В тиши плыл лебедь над водой,
Клич журавлей перекликался,
Блестел лист чистою росой.
К полудню встал оплотом силы -
Двуглавый, мощный Таганай,
Леса еловые ожили,
За Косотуром лился Ай.
К заводу возы подкатили,
Лежал в обломках Златоуст,
«Злодеи! Домну погубили», -
Демидов впал в унынье, грусть.
Река по нитке извивалась,
И обмелели берега,
Обломки стен везде валялись,
Взошла весенняя трава.
Пруд затянуло серым пеплом,
Нет больше блеска шумных вод,
Уже не радовало лето,
Стоял как призрак весь завод.
Душица запах источала,
Пророс малинником убор,
Душа Демидова страдала,
Смотритель бросил тяжкий взор.
«Два года как никто не робит,
Все разбежались кто куда,
Завод ведь так легко угробить,
И не поймешь, чья здесь вина».
С тоской Никита делал вздохи,
Крутил события в уме,
«Что за собаки и пройдохи
Разор оставили здесь мне?»
«Кабальный люд хотел свободы,
Да от стяжательства уйти,
Вот и в пруду спустили воду,
Назло строенья подожгли».
Демидов остро покосился,
Ускорил судорожный шаг.
«Куда вы, барин, погодите,
Как же нам быть без ваших благ?»
«Сегодня некогда потерпит», -
Ответил барин сгоряча,
Ямщик держал поводья с плетью
И вскоре сек уже коня.
Ночлег в лесу был обустроен,
Горел обложенный костер,
Хозяин сильно был расстроен,
Луна всходила среди гор.
Плыл месяц яркий к Таганаю,
Ночные тени теребя,
Созвездья призрачного рая
Несли подобие луча.
Светало в утренней прохладе,
Миасс светился как кристалл,
Не ощущал Демидов радость,
В дороге встретился капрал.
Под неотступный шаг конвоя
Брели кандальники в цепях,
И пели песню на просторе
О тяжкой долюшке в краях.
«Куда людишек ныне гонишь?» -
Кричал Демидов на ходу,
«В Кыштым к Демиду, если хочешь», -
Ответил служащий ему.
«Коль так, открыты наши двери,
Хозяин крепок добротой,
Завод оплотом колыбели
Вселит вам радость и покой».
В гнездо родное гнали кони,
Гора осталась позади,
Блеснуло озеро на лоне,
Лишь ждал поселок впереди.
Картина мрачная предстала -
Завод в развалинах стоял,
Здесь жизнь когда-то клокотала,
Вода крутила мощный вал.
Одни обугленные стены,
В провалах двери, переплет,
Напоминал мост призрак тени
С сожженным остовом заплот.
Перемахнул Демидов речку,
На берегу стоял цыган,
Обнял он Селезня за плечи,
Прижав рукой могучий стан.
«Ну, укатали сивку волки», -
Никита речь тут произнес,
«Что ж укатали, да и только,
Пришлось бежать от молний гроз».
«В Тагил бежал по тайным тропам,
Берег ваш Уткинский завод,
Ну, а на утреннем восходе
В Кыштым по совести прибег».
Демидов тускло покосился,
Взглянул приказчику в глаза,
Тот от вины слегка смутился,
Белела в проседь седина.
«Ведь подожгли варнаки Утку,
Добра то сколько сожжено!»
«Да, были страшные минуты,
В котле ужасно горячо.
За всем, как видно, не поспеешь,
Сейчас лукавством надо брать,
Ведь заводские обнаглели,
Работу стали покидать».
«Ты как лисица и проныра,
Все щели знаешь наперед.
Смотрю, пронюхал быстро дыры,
Душой радеешь за завод».
«Вода же камин точит, барин!
Помалу крутятся дела,
Людишек трудно ноне ставить,
Бегут от батогов в леса».
Кивнул Демидов в одобренье:
«Веди, да сказывай мне суть!»
Блеснул луч солнца в настроенье,
Расправил барин плечи, грудь.
Колеса били на плотине
Под небольшой струей воды,
Был удивлен весьма Никита
Такой проявленной любви.
Демидов впал в недоуменье:
«Откуда взял ты мастерка?»
В глазах царило изумленье,
Зажглась надеждою искра.
«Да, отыскался парень славный.
Крестьянских, в общем-то, кровей,
Все без задоринки исправил,
Талант среди простых людей».
«Добро! - хвалил в уста Демидов,
Ну, покажи мне паренька,
Хотел бы я его увидеть,
Что ты привел за молодца».
Среди разбросанного хлама
Оставил след большой погром,
В душе Никиты ныла рана,
В углях лежал железный лом.
Пронесся ветер, словно пуля,
Поднял с земли частицы – прах,
Все затянуло в пыльной буре,
Зола скрипела на зубах.
У домен веяло уныньем,
Разбиты печи, колошник,
И от убогости картины
Демидов с вялостью поник.
В уме прикидывал расчеты,
Как возродить завод с нуля,
«Ведь новый ставить будет проще», -
Он думал твердо про себя.
Поймал приказчик взгляд Никиты,
Нос суховатый побледнел,
Исчез парад и бодрость вида,
Дух от волненья томно млел.
«И вы изрядно постарели,
Бойцовский нрав уже не тот,
Давно ли здесь леса шумели,
Звон птиц играл над гладью вод?»
«Как на куреньях, не знавали?
Быть может, есть просвет луча?»
«Да жигари все побросали,
Сбежали скопищем в леса».
«Завод поднимем хоть из пепла!
Мне сделай опись и отчет», -
И двинул утром на рассвете
На свой заслуженный завод.
Прошло восстанье стороною,
Тагил остался невредим,
Завод готов был встретить с боем
Повстанцев яростный нажим.
Велело горное начальство
Людей приписывать к труду.
Широков в добром постоянстве
Вел запись дельно по листу.
Хватал крестьян из поселений,
И тут же быстро кабалил,
Везде преследовал гоненьям,
Без объяснений лихо бил.
Представил рапорт об убытках,
Лист написал простым пером,
Где, правда, ложь? Не сыщешь нитки!
Все проросло «зеленым мхом».
Кутил хозяин две недели,
Широков, словно горностай,
«Ну, хватит, песни все отпели,
В Кыштым карету запрягай!»
Звон колокольный отозвался,
Никита строго пригрозил:
«Смотри ты мне, не завирайся,
Не пощажу твоих я сил!»
Приказчик тут подсуетился,
Хоромы в лоск лучом блестят,
В наряд парадный обрядился,
Никиту ждал все дни подряд.
Крыльцо от свежести сияло,
Был дан хозяину отчет:
«Тряхнем деньгу, раз все забрали,
Тогда и слава запоет».
Крутился Селезень юлою,
Никиту, словом подкупал?
«Заплатят щедрою казною,
Коль наш народ разворовал».
И вскоре помощь государства
Уж не застала долго ждать,
Шла ссуда правящего царства
На погашение затрат.
Завод был скоро восстановлен,
В строй домны пущены на лад,
Народ же в тяжесть обездолен
В непоправимости утрат.
Демидов гордо, величаво
Ходил вдоль кузниц и цехов,
Душа работного страдала
От слежки пристальных зрачков.
«Что, распустил ты мне работных?
Держи покрепче, да в узде!
Иначе бей плетьми в проводку,
Да разумей, как, что и где».
Слегка приказчик обозлился:
«Опасно ныне плеть взносить,
Хоть и Пугач с людьми простился,
Волненье трудно погасить».
«Угомоню! – сказал Демидов, -
И пепел быстро разметем,
Не знают, видно, в деле мытарств
Как зарабатывать трудом!»
«Толкуешь верно, Ваша, правда,
Да масла как бы не подлить!
Тут бродит Перстень всей оравой,
Дабы разор во всем чинить».
«Изловим! – выпалил хозяин, -
Свое уже он отгулял,
Напустим каторжному травлю,
Тогда и выпалит запал».
Спустя часы коляска мчалась,
Демидов ехал на рудник,
Упряжка звоном раздавалась,
На облучке сидел ямщик.
Стеною ели обступали,
Дух смоляной шел от сосны,
И птицы изредка кричали,
Храпели кони от езды.
Закат под гору потянулся,
Взошел туман в гнетущий страх,
И что-то резко встрепенулось, -
Мужик повис на удилах.
Демидов резкостью движенья
Отбросил наземь ямщика:
«С дороги прочь! Эх, наважденье!», -
Кричал он тут на мужика.
Из всех кустов, как злое семя
С дубьем бежали молодцы:
«Хватайте барина, скорее!
Давайте ж братцы-удальцы!»
Никита дернул мощным хватом
За длинный, сотканный ремень,
Кнутом ожег со свойским гвалтом
И коренник отбросил тень.
Помчались кони пуще ветра,
Как гребень хлынувшей волны,
Курень искрил чуть тусклым светом,
Навстречу вышли жигари.
Ломали головы в сомненьях:
«И не убил ли ямщика?»
Скрыл барин сильное волненье,
Укрывшись в горнице для сна.
Прибег ямщик с подбитым глазом.
«Что на дороге там стряслось?»
«То Митька Перстень, в наказанье
Решил свою умерить злость».
«Пересекутся наши тропы,
Сольются в чаще ручейки,
Поймаем вора и холопа,
Тогда дни будут сочтены».
Запросом в горную палату
Патруль дозорный прискакал,
Близка была уже расплата,
Лесной кордон кольцо сжимал.
И позже выследили Перстня,
Схватили накрепко живьем,
Завершена в раздолье песня,
Ударил молниею гром.
Веревкой пленника связали,
В подвал нарядом привели,
К стене надежно приковали,
Надели с цепью кандалы.
Демидов к узнику спустился:
«Ну, что вот мы пересеклись!
А ты, смотрю, не примирился,
Бродил по лесу, словно рысь».
«Мне воля пуще заточенья,
Тебе еще башку не снес!
Чтоб было людям избавленье,
Да не бежал в озноб мороз».
«Ну, сатана! Неугомонный!..
А хочешь, цепи отстегну?»
«Все издеваешься над мною?
Не снимешь, чую по нутру!»
«А вот сниму, и будет воля!
Но только есть лишь уговор:
Где схоронил богатства ноне?
Ну, отвечай же жалкий вор!»
«Уйди ты дьявол ошалелый!
Зубами мертво загрызу!
А кладов больше не имею,
Раздал народу по добру».
«Нет, врешь, разбойник, не обманешь,
И вижу я тебя насквозь!
Хоть взгляды острые бросаешь
Меня, ты знай, не проведешь».
«Эх, истребить бы твое племя!» -
Отрезал Перстень и умолк,
«Ну, погоди, гнилое семя!
Грядет тебе приличный срок».
И стой поры, ходили слухи,
Что бочки с золотом лежат
На дне большого водоема,
Где и сокрыт несметный клад.
Бросали люди невод в воду,
Да только тина в сети шла,
А там нагрянули морозы
И белоснежная зима.
продолжение следует...