Не смотри, что я в оборванной одёжке –
В ней по жизни продираться мне удобней,
И вот лешим я плутаю по дорожкам,
Пусть небрит, в морщинах – но свободный!
Хохочу, верчу и бью в ладоши,
Хоть лесная нелюдь, но хороший…
Ну, а встречу коль заблудшую русалку,
Закружу её по лесу в ритме вальса,
Лапти скину, фрак надену, только жалко,
Не заходит она в лес. Хоть кайся,
В покаянии - отдохновенье
И для духа. А я дух. Забвенья.
Ох, я скольких закрутил, да и не вывел,
А ведь были ничего, хотя в чешуйках,
И верчу теперь я отощавшей выей,
Весь в исканиях чело чешу я.
Пусть всю жизнь по жизни и влачу я,
Но от заблуждения врачую.
Часто мауглей качаюся на ветках,
Вдруг прохохочу, шаля, меж ёлок-палок,
Не одобрили б такое мои предки ,
И правы. Влюблённый леший – жалок.
А жалеть в лесу – оно не наше,
Всё и всех едят, и вкусно даже.
Мхом оброс, всё жду, когда оно случится,
То дуплом прикинусь я, листвой сопрелой,
Иногда грибом. А, может, мне побриться?
Слышь, кикимора, хотя б согрела…
Но страшна, противна, если в близи -
Нет тепла среди болотной слизи.
Так хочу передохнуть, поспать. Не спится…
Я с русалками хочу, да в хороводе.
Оглянусь, вокруг всё волки да волчицы.
Не вяжу я лыка, лапти вроде.
Пусть я путь переступил, играя -
Каждый сам дорогу выбирает.
Потому сквозь хохот в небо волком вою,
Так и проживаю жизнь в лесу лешача,
Я и мёртвою водой владею, и живою,
Но напиться не могу. Тем паче
Выделяюся лесных промеж я,
Как-никак хозяин ихний – леший.