лицлицлицлиц
рук-
лап-
тиск-
ног-
топ
(товарищ)
и к числу неисчислимому (не
-улыбаться)
грязи грязью грязен грязней грязью чужой грязью своей грязнейший стойжди грязно
не улыбайся шаркшаг грязный за-
мри
Безулыбный.
Те ниоткуда (ничтожные лица) другие оттуда
(нечтообразные руки) эти невежество знали (шире шагают и верят) вон те
не имели друзей (в гибельной шкуре гнутся) все –
Неисчислимо
– вместерядком
лицлицлицлиц
лицлицлиц
лицлиц
Лиц
: все (кто-что движется-стоит неисчислимо) Туда
где
Хлад
Склеп
Храм
Смерть.
Та смерть.
Туда где (смерть,
Все туда где смерть) себе самому себе самой (все туда где смерть себе самим) все туда
где смерть Себе,
Движутся (грязи грязью грязен) недвижно движутся не(те ниоткуда)движно движутся
недвижно (вместерядком)
: лиц
Нас-не-их
лицлиц;
Нас-не-ее
лицлицлиц
Нас-не-его
–туда где
Владимир наш свет! Ульянов наша радость! Ленин наш оплот!
всех –
(рук-
лап-
тиск
ног-
топ
товарищ)
и; к числу неисчислимому; не
-улыбаться
все туда Не-движнонедвижно, все туда Нас замри; все туда Все шаркшаг: все туда
Туда где стойжди. Никакой.
Людская тьма Все вкривь (и Не-) туда где –лицлицлицлиц -Арабские Ночи и дальше
и в никуда… неисчислимость; или, быть может, незримое там есть,
лицам конец; недвижный шаг чтоб через несколько вечностей (молча) предстать творцу его Ленину?
"пожалуйста" – голос? товарища К. Самому грозному стражу. У шаркающей кромки безначалья, перед Гробницей Гробниц, самнесвой
(Голос? дальше) я американский корреспондент…
(взглянул суровый страж: на меня козявку смотрел целый 1 жуткий миг –
честь отдает! И подталкивает слегка) теперь хоть трава не расти – нам уже
все нипочем! (ввергая безулыбно в начало бесконечности:
– меж 2 изможденными существами:
Бородатым и просто
Небритым) которые бесстрастно перемещаются. Послушно образуем
безмолвный сэндвич со мной, и движемся теперь сравнительно втроем;
товарищ впереди (товарищ я) товарищ сзади… не-… и шаг… и не-… и
всегда (сзади товарищ за мной) не-исчисл-им-ость
(по обе стороны от Входа: непреклонность. Застывший часовой) -зловонье; порыкишки, гниет миллионно неплоть-человек. Льется из тьмы.
Удушливо объемлет 3 уже (недвижно-движущихся мимо двух застывших лицом к лицу (с недвижно-движущимися зрачками) непреклонностей) товарищей
как будто обитает человек, звезд и лун ради, сам по себе (полной грудью всегда дыша; изнутри ощущая цвет мглы и до конца наслаждаясь звуком
большого солнца; смакуя неторопливо гордую горную тишь; соприкасаясь с непостижимым чудом; бесстрашно говоря с деревьями и огнем и
дождем и всякой тварью и всеми, кто верой тверд) как будто попадает человек в то место, где трепет отчаянья, и в миг,
озаренный распадом – в кромешный страх является из всемогущества – как будто вступает в город (и торжественно нисходит его душа: назавтра красоту ее накроют
желания) так я спустился, так притворился; так (к обожествленью смерти двигаясь) не двигался
снял бородатый шапку. Я за ним. И безбородый тоже
…вот Камень; сверкает (Вот) мрак сплошной…
– налево:
Вниз
(реет мертвый череп (и призрак шаркает) передо-мною-прямо-в-зловонье-и-мерцанье
и от) него уже крадется неч(то роб)ко… Ощущенье
щупа-
льца
осто, рожно и пробуянаощупь страх, и как же это черное сверкающее скользкое – на самом деле? – (да) изумленно, и уходит; исчезает; вянет
(направо)
как заходим Туда, голову подымаю: над (всеми) нами блестящая плита отображает (тов(шагающихнедвижно)арищей) вверх ногами.
Вот: и. Клеть: тут… есть – шш!
в призме яркого света
лежит (товарищ-по-пояс
бессильно сжата правая клешня
безвольно левая разжата
и мелко-неживая голова и без-морщин-лицо и рыжая бородка),
(1 мелькнувший в военной форме раздваивает наш единый ряд) бородатого строит внутрь
меня толкает наружу… и пока не(вокруг (призмы)клети)движно
движутся товарищи
(внутри стены по шею высотой
в окружающем призму проеме)
стоит по центру призмы человек (безмолвный, но живой) с винтовкой настоящей:
- идут товарищи по кругу. Вращаемся. Теперь я почему-то (на мгновенье) внутри; один –
прочь. Еще солдат. Нас разворачивает вправо. Уходим Оттуда (где стены замазаны неровно красным фризом) покидаем немое сахариновое царство порокишечного зловонья… и вверх, взбираемся на
волю.
Конечно, эта штука не из плоти. А я видал немало восковых фигур, что были как живые (одни смешные, другие страшные, а большинство – то и другое разом), немало изображений, которых самая
безжизненность могла исполнить Явь, сотворить Бытие (или некую суть, равно попирающую жизнь и нежизнь) – столько видал божков более изящных
или диковинных, столько более убедительных кукол; повсюду, и в иных краях, да
и в Америке, пожалуй, и (скажем) в Кони-Айленде…