На вид ей не дают и восемнадцати. Она чувствует себя старухой.
Когда ей было четырнадцать, она каждый вечер с улыбкой говорила жёлтой люстре: «Спокойной ночи, милая».
Когда ей было шесть лет, она написала любовное письмо толику.
В девятнадцать лет она отметила, что люди, ненавидящие окружающих, часто страдают жёлчными болезнями.
В три года она обнаружила на жёлтой люстре глаза и губы и обрела в ней друга.
Когда ей исполнилось двадцать пять, она тут же об этом забыла.
В пятнадцать лет больше всего на свете она боялась столкнуться со смертью. В пятнадцать лет она впервые столкнулась со смертью.
Когда ей было шестнадцать, она взяла на заметку, что толик отменно целуется, но вот характерно, – изрядно поплохел за последние десять лет.
В двадцать три года, переходя дорогу в неположенном месте, она подумала, что человек, ненавидящий людей, обычно находит себя достойным любви.
Когда ей исполнилось двадцать четыре, жёлтую люстру отправили на чердак.
Несколько месяцев спустя она стала хандрить и подолгу засматриваться на звёзды.
Когда ей исполнится двадцать шесть, она вспомнит:
-что ей двадцать пять,
-что вот уже семь лет, как толик живёт в Израиле,
-что лицо на жёлтой люстре никогда не улыбалось,
-что человек, ненавидящий других людей – подделка.
Ещё через год она дорого продаст подделку. В тот же вечер услышит: «Спокойной ночи, Милая». Из созвездия Кассиопеи ей улыбнётся жёлтая люстра.