Ты плачешь, малышка? Как глупо и пошло
твердить, что не стоит, что он не последний...
Что сердце, как булку, под ноги не крошат,
что этот Воронеж не стоит обедни.
Ведь ты не поверишь, убитый любовью
смешной и наивный птенец-оригами,
что этот Саратов сдается без боя
любой, кто умеет работать губами.
Врубить бы тебе – напрямик, без кавычек,
что цента не стоит завязанный узел.
Что хуже пинков, оплеух, зуботычин –
дурман наших собственных глупых иллюзий.
Ужели так лестно зажаренной дичью
к столу подаваться, бросаясь на блюдо?
Ты будешь оплакивать этот Бердичев.
Я буду над этим смеяться. Я буду,
жалея до боли, сжимающей глотку,
твою васильково-прелестную юность,
опять вспоминать Таганрог ли, Кропоткин,
в который с дурного ума не вернулась.
Ты, всхлипнув, посмотришь больными глазами –
лицо, как из кости слоновой – камея.
Не слушай, не надо... Банальная зависть –
ты плачешь, малышка, а я не умею...