/ ПЯТНИЦА, 13-е /
Посвящается Джэйсону Вурхесу,
Декстеру Моргану и прочим мизантропам высшего порядка.
/ ч-ч-ч-ч, ц-ц-ц, а-а-а… music by Harry Manfreddini /
1
В пятницу, 13-го, утром,
Встал я рано, но не с той ноги.
Понял я тогда с просони –
Будет день не из приятных впереди.
Встав с постели, я решил умыться,
Не ходить же грязному сто лет.
И надо же такому приключиться –
Во всём the house отключили свет.
До ванной комнаты добрался я наощупь.
Краны открыл и рыльце начал мыть.
Напор воды своею всею мощью
Грозил меня в открыто море смыть.
Тут я попятился, и взял чуть-чуть левее.
/ Чтоб задним местом вазу не задеть /
И ощутил фалангу пальцев я на шее!
Я то мгновенье не забуду впредь.
В зобу дыханье спёрло.
Я думал, что не выдержу тех мук!
Низвергло крик моё больное горло,
И пред глазами раздвоился круг.
В судороге я нащупал бритву,
Резанул, казалось, по руке.
Мысленно пропел себе молитву,
А потом взглянул на всё извне.
В то, что я увидел – не поверил!
Я по горлу бритвой резанул!
В ванне я племянника примерил.
Видно, с прошлой ночи здесь уснул.
Он лежал в своей же тёплой крови,
Взгляд свой, точно в стенку, устремив.
Мало кушал в детстве он моркови,
Больше ел черешню, чернослив…
Ладно! Прочь воспоминанья!
Надо тело убирать.
Быстро воду слил я в ванне –
Вдруг сюда заглянет мать.
Бездыханное тело, украдкой,
Я к реке, что за домом, отнёс.
Не была жизнь племянника сладкой,
Всё равно его мучил понос.
С восходом солнца завтрак приближался,
Ведь жизнь текла обычным чередом.
Чего ж мудрить? Да, я проголодался.
Пора обратно возвращаться в дом.
2
А после ланча, лучший друг и я
Отправиться решили по дрова.
А лес расположен был неподалёку.
С собою мы взяли томатного сока.
Мы знали, что будет отличный улов –
Ведь, чем дальше в лес, - тем больше дров!
Но я рубить не мог. Мои суставы ныли.
Отдам я должное дровам –
В лесу мы очень мало были.
Получилось так, что друг неловко,
Голову подставил под топор.
Тут не подвела меня сноровка –
В темя я попал ему, в упор!
Друг за голову схватился,
Исказив лицо в гримасе,
И на земь без чувств свалился
Всей своею массой.
Дерево, подрубленное, падая,
Ветками царапнуло мне faсe.
Плюнул я тогда с досадою,
И отправился в обратный рейс.
Дома объяснил всё чин по чину,
Что, мол, друга деревом, того.
Сам болезненную сделал мину
И просил принесть мне молоко.
Мне раны йодом все прижгли,
Бинтом забинтовали.
Я стал похож на Брюса Ли.
/ быть может лишь потолще в талии /
3
Гостей к полудню
Ждала вся семья.
И сам не свой ходил один лишь я.
Я в комнату поднялся ту,
Где брат с женою был.
И у двери сел на тахту,
Там, отдохнуть, набраться сил.
Кровать скрипела как протез
На сломанной ноге.
Энергия от их желез
Перетекала мне.
Тихонько дверь я приоткрыл –
Костёр любви пылал!
И в тот же миг я волком взвыл –
Как он её ласкал!
От страха брат мой и его жена,
Сцепившись, испустили дух.
В бинтах не Узнали меня,
Теперь они – лишь корм для мух.
4
Был жаркий день.
Нещадно солнце жгло.
Передвигался я как тень,
Ну, а со мною – зло.
Гости приехали. Их ожидали.
Выпить, конечно, пожрать.
На долго они нас не оставляли:
Кум, тёща, тесть и зять,
Невеста друга и её подруга.
Вот выпили чуть, все угорают.
Вспомнили хохму о местных ментах.
Вон в гольф сват с кумом играют,
Лишь я хожу в белых,
Как смерть, бинтах.
Гости сели за стол,
И бутылочка есть.
Отказался я, мол,
Не хочу ещё есть.
И пошёл прогуляться по саду.
А они за бутылочкой выпили две.
А потом и вообще, всё что было!
И в этот, видно, сладкий миг,
Вдруг тётушку мою стошнило.
Она не знала где клозет,
Иль не хотела знать.
И наблевала мне в штиблет,
Ну а за нею – зять!
5
Во мне взыграла злоба!
Где ж видано: в гостях
Рыгать в чужую обувь,
Да и при том на днях!
Порылся я в своей кандейке,
И шило вострое нашёл.
Отдав себя судьбе-злодейке
Навстречу тётке я пошёл.
Та нахально улыбалась,
Глядя прямо на меня.
В содеянном не признавалась,
Будто это не она.
Я могучею рукою
Тётке рот сильней зажал.
А своей рукой второю
Шило прям в висок вогнал!
Тихо так, без криков боли,
Пала тётка на диван.
Зачем же, ты, рыгала что ли,
Словно выкурила план?!
Кровь из виска полилась не спеша
Тоненькой струйкой криницы.
Бросил я тело в кладовку – свежак!
И съел с удовольствием пиццу.
6
Зятя надо, однако бы, тоже
Малость уму поучить.
Правда, и он не хотел делать может.
Но для чего тогда жить?
В столовой я взял нож побольше,
И в зал заглянул неспроста –
Зять там смотрел передачу, о Польше,
О том, как ныряют с моста.
В общем, один был зятёк в этом зале,
Да и “Гавану”, к тому же, курил.
“Привет от меня передай тёте Вале”,-
Сказал я, и нож ему в шею вонзил.
Зятёк кровищей захлебнулся,
Упал, закашляв, на ковёр.
Своей “Гаваной” поперхнулся,
И в судорогах весь – помёр…
7
Услышав шум гостей в прихожей,
Я тело зятя – под диван.
Опять всё те же, с пьяной рожей,
Садятся допивать дурман.
Я тихонько выскользнул из дома.
Отдышусь, я думал, и опять,
Вдруг почуял запах виски, рома.
Сколько ж можно эту гадость жрать?!
8
В пятницу, 13-го, вечером,
Все сидели тихо – пили чай.
Тут невесту друга ( делать ей, что ль нечего?),
Посетила мысль испечь нам каравай.
А за окном цвели растения,
И расцвёл любимец мой – жасмин.
Тут невеста пришла в изумление –
Кончился весь у неё ванилин.
“Сделаю вам торт я с жасмином!” –
Говорит она так, и ножик берёт.
Я в это время сидел пред камином –
Ведь эта туда же палку-то гнёт!
Срезав цветы, на стол положила.
Радости было, хоть отбавляй.
А у меня кочерга накалилась,
Хочешь – сейчас протыкай!
Я подошёл к подружайке поближе.
Та яйца с жасмином спокойно мешала.
Проткнул кочергой её в область грыжи,
Та вскрикнула было, но тут же упала.
Где ж это видано, люди честнЫе,
Чтоб у жасмина цветы обрезать?!
Мы же все дети природы родные,
Так надо и нужно её уважать!
Мёртвоё тело я бросил в окно.
Открыв предварительно ставни, конечно.
Долго до низу летело оно.
Бываю и я иногда человечным…
9
Окно закрыв, и отдышавшись,
К гостям я в комнату вошёл.
Там с духом тесть и кум, собравшись,
На спор играли, кто “козёл”.
И были биты все три карты,
Их тесть у кума перебил.
Тогда он в пламенном азарте
Меня и без ножа убил.
Кидать понты он стал на моей вилле,
И требовать обещанный пирог!
Кричал, что будет с этим строг,
Что, это, мол, какой-то триллер!
Обещан был ему пирог,
Что далеко он не Стив Миллер,
И в этом весь его порок.
Плюнул на тестя, собрался в сарай –
Постоянно работы непочатый там край.
Вилами кидаю сено,
Тренируюсь и нощно, и денно.
Слышу сзади тестя голос,
Аж поднялся дыбом волос!
Не хватало здесь ещё этой занозы.
Я развернулся, и – вилами в грудь!
И, для любителей маленькой прозы –
Кровь заструилась, как свежая ртуть.
10
Я не спеша возвращался домой,
Нервы, конечно, ни к чёрту!
Слетать на Бали бы надо весной,
Но кУму сначала начищу я морду!
Кум в комнате гостей
Изрядно копошился.
Не нужно больше новостей –
Его убить решился.
В подвале я нашёл топор.
Лезвие пело в ночной синеве.
Вошёл в гостиную, как вор,
И – ударил топором по голове!
Тут, как это завсегда бывает,
Момент умерщвленья подруга застала.
Я с топором; кум в крови, умирает.
Необходимость в объясненьях,
Как Вы, надеюсь, понимаете – отпала…
И с криком ужаса в глазах
Та прочь пустилась наутёк.
Да, здесь я дал изрядный мах –
Подвёл меня ты, куманёк!
11
Под диван закинув тело,
Я нож схватив, помчался вслед.
Последнее осталось дело,
И можно смело залезать под плед.
На улице ночь. Звёзды на небе.
Подруга сгинула, как будто.
Проверю для начала в хлеве,
Я её чувствовал, но смутно…
Вошёл я в хлев, давай искать,
Пинать мешки с овсом.
И словно с неба( как мне знать?!),
Подруга идёт на меня с сhainsaw!
Струхнул я в тот миг не на шутку!
Печёнкой чуя, - смерть близка.
Но страшно было лишь минутку,
Когда пила промчалась у виска.
Опомнившись, схватил я лом,
Подставив прямо ей под цепь.
Та поняла, что с атакой облом,
И прочь помчалась в степь.
12
А я – за ней, в густую тьму,
Бежал, сжав длань свою в кулак.
Я окунулся в эту кутерьму,
И дева та познает вечный мрак.
Кричала она в ночной тишине,
Заметив, что я приближаюсь.
Я видел мурашки на ейной спине,
Она же – как я ухмыляюсь.
Догнал её у самой кромки леса.
Сверкнула молния, и грянул гром. Гроза!
Нелёгкая закончена уж месса,
И у подруги вылезли глаза.
Домой я брёл под проливным дождём.
И знал, что дом мой совершенно пуст.
И хоть денёк был, несомненно, стрём,
Успел я хапнуть в передышке дуст.
Наверх поднявшись, я услышал звон,
И понял, что-то здесь не ладно!
Там кум, зажав руками телефон,
Докладывал кому-то жадно.
На кума я как зверь воззрел.
Я понял, чей был это номер.
Добить его я не успел.
Он сам от ужаса и помер…
13
Гостей отправив во смертельный плен,
Дослушав песню Каас, Патриции,
Услышал резкий вой сирен,
И догадался – прибыла полиция.
Полицейский, выйдя из машины,
С “Глоком” встал на изготовку.
Оружейные закрыты магазины!
Не купить сегодня мне винтовку.
Чем отвечу на сие вторженье?
У меня ведь нету ничего!
Пошлю-ка копам предостережение,
И камнем вынесу им заднее стекло.
Как так нет? А это что?
Вот! Подводное ружьё!
Я дом обошёл по тропинке вокруг.
А, коп, в это время – к двЕри как раз.
Стрела, описав в воздухе круг,
Впилась легавому в глаз!
Кровью коп истекал,
Упав на ступеньку, у самого входа.
“Сюда никогда никому нету хода!” –
Я напоследок сказал…
EPILOG
Зачем я совершил убийства эти,
Хотите вы меня спросить?
Наверно, я смогу ответить,
А “ети” надо чаще мыть.
Людей доёбывать не стОит,
По пустякам и слишком часто.
В истоке зла – сперматозоид,
Что порождает педерастов,
И тех дебильных, бля, натур,
Что вечно мозг твой разрушают.
И я б их убивал toujours,
Но мама мне не разрешает…
the end