Газета «Отражение», №12, 2005 года, г. Донецк.
Культурка речи
Из выражений «твою мать!» и «вашу мать!» предпочтительнее последнее, поскольку оно звучит уважительнее по отношению к собеседнику.
/Фима Жиганец/
Александр Анатольевич Сидоров (Фима Жиганец, zhiganets.narod.ru) — журналист, филолог, исследователь...
ЛЮДИ ПРОСТО НЕ ВЛАДЕЮТ РУССКИМ ЯЗЫКОМ!
— Александр, Вы журналист, филолог, специалист в области уголовно-арестантской истории и субкультуры криминального жаргона России. Под псевдонимом Фима Жиганец, были изданы Ваши «блатные переводы». На некоторые из них поступили не слишком лестные отзывы и обвинения в похабщине. В связи с обвинениями хочу Вас спросить: а как обстоят дела с культурой речи у самих обвинителей? Насколько грамотно изъясняются писатели на нынешнем русском Парнасе?
— Для начала хочу заметить, что нелестных отзывов на мои переводы как раз не очень много. И это радует. Стало быть, с юмором и иронией на Руси не всё так плохо. Я даже не ожидал, что реакция читающей публики будет столь благосклонной. Причём публики не какой-то подзаборной или «расписной», а именно, как говаривал Михаил Жванецкий, «тонких слоёв интеллигенции».
Я приведу только один пример, чтобы стало ясно. Это — из письма известнейшего нашего филолога, исследователя славянской фразеологии Валерия Михайловича Мокиенко. Наверное, более крупного специалиста в этой области сегодня в России найти трудно. Он рассказал, что с 1961 года он со своими товарищами, тогда ещё студентами Ленинградского университета, ходит в зимние лыжные походы. Разумеется, с тех пор многие стали профессорами, докторами наук и проч.
«Как обычно, — пишет Валерий Михайлович об одном из недавних походов, — каждый приготовил какой-то сюрприз — стишок, хохму, анекдоты, гадания... Мой старый приятель, германист Л. М. Рязановский, на одной из наших ночёвок вместо гитарного репертуара вдруг объявил: «А сейчас я буду стихи читать!». Мы расположились поудобнее в спальниках, навострили уши и услышали:
— Я тусанула вам малёвку...
Лёвка часа два кряду цитировал нам какого-то неведомого Фиму Жиганца, а мы то и дело подсказывали ему прототипы стихов и наслаждались соизмеримостью их жаргонных переводов и блеском таланта этого Фимы. Для меня сразу померк и жаргонный перепев «Слова о полку Игореве», и эксперименты Льва Гумилёва, и другие известные мне опыты такого рода. Мои друзья, которые не интересовались никогда жаргоном, были в эйфории...»
Далее Мокиенко рассказывает о восторженном приёме не только переводов, но и других моих книг уже непосредственно питерскими филологами. И таких примеров множество. Мне звонили даже из Института восточных языков с просьбой выслать несколько экземпляров «переводов». Они нужны были в том числе и с практической целью: изучать проблемы адекватности перевода на другой язык.
Но, с другой стороны, я вполне могу понять и тех, кто негативно отнёсся к моей книжке. Среди таких людей есть тоже филологи, в том числе — уважаемые мною. Особенно пушкинисты.
Что касается культуры речи на нынешнем Парнасе... Я не особенно знаком с нынешним Парнасом. Но вот по поводу уровня культуры речи в средствах массовой информации могу сказать: зачастую он ужасающ. Особенно когда дело касается склонения числительных. А ужасающее словцо «ВОЛНИТЕЛЬНО»! Любого из нас, студентов филфака, просто порвали бы на тряпки за подобную чудовищную безграмотность. А сейчас вся богема козыряет таким косноязычием.
И ещё могу сказать об уровне не столько культуры речи, сколько об уровне владения нынешних писателей русским языком. Несколько лет назад я купил четырёхтомник моего любимого Рюноске Акутагавы. Том «Всемирки» в своё время я зачитал до дыр. Но когда решил насладиться четырёхтомным собранием... Я просто не смог читать большинство рассказов, настолько они чудовищно переведены. Люди не владеют литературным русским языком!
Вообще сегодня положение в литературе странное. В Интернете я, например, встречаю и прекрасных поэтов, и переводчиков, и литературоведов. Много молодых талантливых ребят. В реале же выходит такая пошлятина, бредятина, убогость, что руками разводишь...
ИЗДАТЕЛЬСКОЕ ДЕЛО ДОЛЖНО БЫТЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКОЙ.
— Не могу не согласиться, ситуация действительно странная. Как Вы думаете, чем она вызвана?
— Причин, наверное, много. Одна из самых отвратительных — то, что подавляющее число нынешних издательств — это фактически макаронные фабрики. Или калошные заводы. То есть для их владельцев книга ничем не отличается от калош и макарон. Ну, формально какое-то разумное зерно в этом есть — если смотреть с точки зрения торговца. Книга — товар. Этим она объединена и с макаронами, и с презервативами. И наши купцы вполне, с их точки зрения, разумно ставят перед собой цель: продать этого товара как можно больше и с как можно большей прибылью. Поэтому товар должен быть мало затратный, высокотиражный и высокорентабельный. Если сравнивать с рынком продуктов, то такая книга схожа с жевательной резинкой. Не случайно подобную "литературу" и называют жвачкой. Вопрос: можно ли питаться жвачкой? Попробуйте. Вас ожидает смерть скорая. То же и в духовной жизни. Вас ожидает духовная смерть. Только она менее мучительна и болезненна. Спору нет, жвачка тоже нужна и даже полезна. Если верить рекламе (хотя я ей не верю), она укрепляет дёсны и отбеливает зубы. Но человек состоит не только из зубов!
Издательское дело должно быть ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКОЙ. Возможно, где-нибудь в Северо-Американских Соединённых Штатах это и необязательно. Но мне не хотелось бы, чтобы россияне превратились в нацию лупоглазых бушиков, несущих ахинею на весь мир. Нельзя питаться детективами Донцовой! Хотя эта жвачка ещё не самая тошнотворная. Есть вообще макулатура типа Шитова (я её так и называю — «шит», от английского словца, сами знаете что обозначающего). Низкопробные женские романы, дебильные фэнтези и прочее — вот то, что нынче заполонило прилавки. То же самое и «литература андеграунда», где не то Брежнев насилует Хрущёва, не то наоборот. Есть поделки выше рангом, например, Акунин — нынешний «русский Дюма». Ничего не имею против - всё зависит от дозировки.
Однако в целом положение на книжном рынке России катастрофическое. Нет, нет, классика издаётся и переиздаётся, причём как в доступных дешёвых мягких обложках, так и совершенно замечательные дорогие издания. Малыми тиражами появляются удивительные литературоведческие исследования, редкие словари и проч.
Но, во-первых, за последние 20 лет «перестройки» сделано так много для уничтожения массового вдумчивого читателя, что вскоре читать классику будет некому. Разве что в «кратком пересказе», в комиксах.
Во-вторых, нельзя жить только классикой прошлого. Нужно создавать и классику настоящего. Макаронники и производители калош не могут создать современную классику. Она им не нужна. Они не вкладывают деньги в рискованные предприятия. Им нужен быстрый оборот средств. Его может дать детектив и прочее. Его могут дать даже интеллектуальные «раскрученные бренды» — Гомер, Данте, Сервантес, Шекспир и т.д. Но выискивать шекспиров вокруг себя, вкладывать в них деньги, ВОСПИТЫВАТЬ читающую публику — помилуйте, с какого перепугу?!
Это — не дело макаронника. Это — дело государства. Да, конечно, ещё и меценатов. Но с меценатами пока в стране напряжёнка. И в духовном отношении мы скатываемся до уровня Северной Америки.
Моя мечта заветная — если бы мне удалось заработать много денег, я бы занялся изданием стихов современных авторов, организацией творческих конкурсов, поддержкой достойных поэтов, прозаиков, филологов... Ну, если Бог попустит...
— Александр, Вы упоминали о том, что на виртуальных страницах Интернет сайтов встречаются прекрасные поэты, переводчики и литературоведы. Представьте на миг, что у Вас появились деньги, и Вы создали свое издательство. Кого из современных поэтов Вы поддержали бы в первую очередь?
— Вы знаете, до начала своих блужданий в Интернете я считал, что поэзия в России доживает последние дни. В реале, в офф-лайне практически нет поэтического сообщества, нет возможности поэту реализовать себя не то что на общероссийском уровне, но даже на уровне собственного города. Нет возможности общения с талантливыми стихотворцами. Интернет в этом смысле — величайшее достижение человечества, которое позволило настоящим любителям настоящей поэзии знакомиться с лучшими произведениями лучших русскоязычных поэтов. Ничего подобного до сих пор не было. Я был ошеломлён таким количеством ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ стихотворцев! Для меня до сих пор это — как карнавал какой-то. Я счастлив, что живу в это время.
А теперь — конкретно о поэтах. Я перечислю лишь некоторых, хотя, уверен, набрать как минимум сотню ОТЛИЧНЫХ авторов — не проблема.
Очень люблю Андрея Широглазова, Сашу Брятова, Александра Роскова. Своеобычные, удивительные русские поэты, продолжающие в чём-то и есенинские, и рубцовские, и кедринские традиции, но обладающие собственным голосом, мировоззрением, ощущением жизни.
Юрий Нестеренко — личность непростая, человек, с воззрениями которого я не согласен по многим позициям, но поэзию, которого люблю «до памарок», как говорят в народе.
Алексей Суров, прекрасный стихотворец.
Лёша Ефимов, поэт лиричный и ироничный одновременно.
Игорь Царёв, Олег Горшков, Женя Никитин — ребята чудовищно талантливые.
Игорь Петров (Лабас) — первый, который ошеломил меня в Интернете.
Жан-Поль Прутков — весёлые, ироничные, кусачие стихи пишет.
Да, женщин вот как-то обошёл.
Таня Бориневич, Аня Гершаник, Петра С. (Таня Петрова), Афо, Настя Доронина. Конечно же, Наташа Шегало (Лаэрта Эвери).
Но это — ничтожная часть тех, кого хотелось бы назвать. Их книги я выпустил бы отдельно. Есть те авторы, у которых встречаются удивительные стихи, но сами ребята как поэты ещё не полностью сформировались. Для них бы можно было выпускать сборники.
Я бы привёл здесь стихи и цитаты, но это уже был бы первый сборник.
НУЖНО ВОССОЗДАНИЕ ДУХОВНОГО КЛИМАТА, ЭКОЛОГИИ ДУШИ.
— Допустим книги и сборники выпущены! Вот они перед Вами: красиво проиллюстрированные, с запахом свежей типографской краски, и что самое главное, замечательны по своему внутреннему содержанию. Скажите: как Вы будете их распространять, ведь «так много сделано для уничтожения массового вдумчивого читателя»?
— Я не бизнесмен и не особо чётко представляю, КАК распространять такую литературу. Дело в том, что, помимо издания стихов, должно быть (пусть звучит это прозаично) продвижение их на рынке, то, что нынче называется словечком «маркетинг». Но не просто реклама. Нужно воссоздание духовного климата, экологии души. А то ведь у нас в стране — всего один канал «Культура», да и на том преступно мало передач о литературе современной, о литературе молодой. Что уж говорить о провинции? Повторяю: должны быть и конкурсы, и вечера поэзии. Мы ещё не совсем умерли как держава духовная. Издательство, наверное, должно быть и каким-то культурным центром. Я привлёк бы талантливых авторов к переводам классики, подтянул бы замечательных молодых художников, дизайнеров книги... А может быть, поступил бы ещё более дерзко: будь у меня деньги, я стал бы раскручивать Ростов как «столицу русской поэзии». И конкурсы, и концерты, и издания, и приглашения поэтов со всей страны на фестивали; подтянул бы знакомых в журналистской среде, поработал бы со спонсорами (хотя это сейчас дело гнилое)... Но — мечты, мечты. Я всё-таки в первую голову творческий человек, человек пишущий. А продвижение книги — это в большей степени бизнес. Духовный бизнес, если эти слова могут сочетаться.
— Неужели так плохо обстоят дела со спонсорами и меценатами?
— Ростислав, меня умиляет то, что Вы задаёте вопрос, на который Вам известен ответ. Ну, разве что это особое удовольствие: услышать то же самое, но из чужих уст.
Со спонсорами, тем паче с меценатами (а это покруче, чем спонсор) дела совсем худые. Я имею в виду литературу. Хотя мне однажды действительно крупно повезло. Ростовский фонд помощи заключённым ФОПОЗ в 1998 году предложил мне написать книгу по истории воровского братства в России. Руководители этой организации прочли несколько моих очерков об этом в газете «Пресс-криминал». Важно не только то, что они приобрели мне компьютер, сканер, оплатили издание и предоставили мне часть тиража (тираж был, правда, небольшой, скорее, презентационный, 500 экземпляров). Важно ещё и то, что я, честно говоря, в тот момент не собирался углубляться в историю криминальной России, тем паче дореволюционную, революционную, довоенную. То есть я читал об этом немало, кое-что знал... Но анализировать, сопоставлять, выискивать новые факты, статистику, месяцами работать с источниками, искать людей, ещё заставших довоенные и военные времена, меня не особо вдохновляло. Я — филолог, и мне более интересна была жизнь языка, история и развитие жаргона. Именно в связи с этим я обычно и рассматривал историю преступного сообщества нашего Отечества. Но тут выдалась такая возможность, был конкретный заказ. Я согласился, а затем увлёкся, сейчас даже не могу сказать, сколько источников перелопатил. Тысячи — это по-скромному. И результатом я доволен. Вместо одного тома вышел двухтомник. В этом году его переиздало издательство ЭКСМО. Хотя, к сожалению, не включило новые материалы и новую редакцию многих глав.
Так что встречаются спонсоры, встречаются. Кстати, творческий мой вечер в том же году спонсировала одна из коммерческих фирм. Хотя деньги были небольшие, но всё равно приятно.
Любопытно, что у музыкантов, прежде всего — исполняющих шансон или авторскую песню, дела обстоят чуть лучше. Во всяком случае, я знаю нескольких своих знакомых, которые выпустили не один диск на деньги спонсоров. Например, замечательный ростовский музыкант и исполнитель Михаил Волош. Но дело в том, что выпустить хороший диск малым тиражом куда дешевле, нежели качественную книжку стихов тем же тиражом.
Но вообще-то мне просто стыдно искать кого-то, убеждать, просить деньги... Не могу через себя переступить. Да и как-то в жизни получается, что ко мне сами люди приходят или звонят — и выпускают мои книги. Три из них переиздано, что, наверное, тоже не случайно.
И всё-таки порою грустно. Вот в следующем году мне 50 стукнет, хотелось бы к юбилею выпустить хороший, классный сборник стихов. Но вряд ли найдётся издательство, которое не то что заплатило бы за это гонорар (свят-свят!), но хотя бы выпустило этот сборник бесплатно. Искать спонсоров-любителей поэзии? Конечно, у нас в стране нашёлся даже еврей-оленевод Роман Абрамович. Но в поэтических меценатов я не верю так же, как мой давнишний приятель Юра Туманов не верит в электричество.
Время от времени мои публикации появляются в газетах, журналах, сборниках поэзии. Из последних подборок — три стихотворения в «Московском вестнике» (журнал СП Москвы), два — в бумажном сборнике «Вторник» сайта Рифма.ру. Это уже неплохо. А собственный сборник придётся, видимо, оплачивать самому. Хотя я принципиальный противник такого «самообслуживания».
...ГЕРОИ — ВСЕ, КТО ПЫТАЕТСЯ ВЫСТОЯТЬ И СОХРАНИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО
— Подводя черту размышлениям об издательской политике, о духовности и меценатах, как бы Вы охарактеризовали такой феномен или собирательный образ, который можно выразить определением «Герой нашего времени»?
— Смотря что под этим подразумевать. Лермонтов, давая своему роману такое публицистически-саркастическое название, стремился показать современный ему тип молодого дворянина, сформированный средой, обществом и государством. Лучшее из худшего, так сказать. Демонстрация того, что делает данная среда с неординарными людьми, в кого они превращаются.
Если попытаться осмыслить образ героя нашего времени, исходя из этого... Умные люди, лишённые идеалов и цели в жизни (вернее, со смещённой целью) — их у нас великое множество. Выдающиеся — находят своё место за границей, чтобы заниматься любимым делом, а не менять его на странный, дикий, полукриминальный российский бизнес. Другие в этот бизнес вливаются, чтобы выжить, жить сытно и обеспечить детей. Есть ещё те, кто творчество меняют на ремесло. Замечательные технари уходят в автосервис, талантливые писатели гонят криминальные романы... Слабые «ломаются» и опускаются. Спиваются, накладывают на себя руки. Кто из них «герои нашего времени»? С кого бы писал этот образ Михаил Юрьевич? Все они предают самих себя, за исключением последних. С каждого можно писать «героя». Типический персонаж «потерянного человека». Даже с тех, кто вроде бы и не потерял себя, уехав за «бугор» и продолжая заниматься любимым делом.
Если же говорить о герое нашего времени в истинном значении этого слова — это те люди, которые пытаются сохранить российскую культуру, науку, развивать их, несмотря на то, что это не приносит достаточного дохода. Российские подвижники — учёные, преподаватели, писатели, музыканты и т.д. Российское офицерство, продолжающее служить Родине в диких, убогих, непотребных условиях. Служить честно и доблестно. Те, кто старается сохранить и возвеличить державу, добиться её процветания и процветания её народов.
Это — не пафос и не агитка. Это — очень ясные, простые реалии нашей нынешней жизни. Да, по сути, герои — все, кто в круговерти всероссийского, я прошу прощения, бардака пытается выстоять и сохранить человеческое достоинство.
Желаю этого всем моим соотечественникам.
Ростислав Иванов. Донецк — Ростов-на-Дону. 01 августа 2005 года.