посв.
Где-то волны ложатся на берег назло дикой жажде залива,
Где-то ночь согревает ладони над свечкой святого огня.
Где-то муж и жена верят в вечную жизнь за три дня до разрыва,
Не боясь ни друзей, ни врагов, ни богов, ни тебя, ни меня.
Где-то кончится жизнь, и медведи покинут лесные берлоги,
И фонтаны замёрзнут на всей территории Петродворца.
Чтоб бежать – не всегда обязательно знать направленье дороги,
Чтоб начать – не всегда обязательно всё довести до конца.
Мы – отрезанный мир, весь прошитый насквозь то ли синим, то ль красным;
Неуёмная пара детей, без претензий на правду и суть.
Пусть закончится всё, всё равно оно было чертовски прекрасным,
Хоть намного прекрасней, коль всё же продлилось ещё бы чуть-чуть…
Где-то волны ложатся… куда и зачем – я уже без ответа,
Я давно потерялся, как в чаще – в тебе, в голосах, в кабаке.
Ты – ребёнок, что ждёт от зимы наступления скорого лета,
И стоит на дороге, сжимая весь мир у себя в кулаке.
Кто приедет по ней, кто сошлётся на авторитет богослова,
Кто-то просто пройдёт – продолжая юлить, улыбаться и врать.
Умирая, не каждый из нас пожелает родиться здесь снова,
Потому что тогда непонятно какой же резон умирать.
Что твердили тебе? Чем клялись, прикасаясь к губам и коленям?
Кто увёл за собой? Кто отдал на осмотр врачам и толпе?
Утро сонной малюткой тихонько сойдёт по скрипящим ступеням
И твоими глазами взглянув, в сотый раз обратится ко мне.
И всё будет спокойно… иль всё же об этом не может быть речи?
Только слишком бедна на поверку бывает обычная речь…
Где-то волны ложатся на берег, как руки на голые плечи,
Чтобы снова и снова пытаться любить, охранять и беречь.