Будучи стокрылой
я могла лететь
одновременно
по ста синим дорогам.
Людям внизу
я казалась черной
неподвижной точкой
в синеве.
Только дети,
которые еще не болели
близорукостью взрослых,
могли видеть мой полет неискаженно.
Но случилось так, что жизнь,
сотворившая меня стокрылой,
начала обрывать
одно крыло за другим,
нашептывая:
любит, не любит...
Она думала,
что у нее в руках не я,
а лепестки
белой ромашки.
Ее жестокие пальцы
остановились на последнем крыле
и при звуке “любит”
отпустили меня,
но произошло невероятное –
я продолжала лететь, как летела,
будто ничего не произошло.
Но чудо ли это, если я не первая?! –
и Паганини взлетел на одной струне,
когда все остальные были надрезаны
и оборваны.
Я взмахиваю одним крылом
и это меня вполне устраивает –
все оторванные крылья
сосредоточились в нем одном
и все-таки жаль,
что небесную синеву
перестали рассекать
девяносто девять многогранностей
______________
C латышского Александр М. Кобринский =
Каркай Икс Сибино.