Она ушла от суетности бренной,
Забыть пытаясь плотскую любовь;
Её удел - молитвы и обедни,
Сплошные покаянья вновь и вновь…
Любимого, предавшего жестоко,
Увы, нет сил не вспоминать совсем:
Погрязший в недрах мерзкого порока,
Попал к “содомской жизни” в страшный плен!..
Грехи его отмаливать истошно,
И умолять: “Господь, не осуди!”,
Порою горько сожалеть о прошлом,
Тоску и жалость чувствуя в груди…
Красивое лицо уже в морщинах,
Хотя она довольно молода;
Не думает отныне о мужчинах,
Лишь по Нему рыдает иногда…
Её великолепною фигурой
Никто не полюбуется уже,
Не сделает портрет её “с натуры”
И не увидит “Паву неглиже”…
Непостижима женская природа -
Противоречий в логике не счесть:
Монашкою живёт чуть больше года,
А словно родилась когда-то здесь…
В убогой келье тихо и покорно
Остаток дней отныне предстоит
Печально провести “монашке чёрной”,
Вдали от унижений и обид…