Она смотрит на снег, снег когтями скребется в окно,
Она пьет дрянное вино и курит - "ну ладно, ещё по одной,
и все", - за окном очень скоро станет темно,
но это неважно. И в сущности, просто смешно,
Что она стала в цвет ночных автомобильных фар
Своим тонким, в бумагу высушенным лицом,
Её не хватает давно на острое, злое словцо,
Только на сигаретный дым и слепой угар.
Она дышит неровно, её пальцы кутает дым,
За окном помаленьку становится небо седым,
Сигарета опять становится невподым.
У нее окно выходит на детский сад,
Эти дети несносны - до вечера так галдят,
Что повеситься проще, чем вынести этот ад.
Десять лет назад она была младше и веселей,
Не умела любить, но до стона умела жалеть,
И двигалась быстро и ловко - куда там летящей стреле.
Тогда она тоже смотрела в сухое окно,
И было все просто, понятно, и все до слез решено.
Диагноза нет, но слишком горчат глаза,
Дура и истеричка, что тут сказать,
А поэтому - своих, маленьких, теплых - нельзя, нельзя,
Но если бы не едкое, как уксусная неразведенная "нет",
И не усмешка кривая - как трещина по стене -
Она,пожалуй, забила бы на запрет.
...в ломких пальцах тлеет последняя из сигарет
Ну вот и ты - тлей, раз не получилось сгореть.
...она встает, смеется, окно - захлопнуть, обед разогреть.
И - почти ненарочно - роняет спичку в кипу столетних газет.