Возможно, я жизни не знаю, мой мир ограничен.
Живу без одежды - наверно, мой вид неприличен.
Ничем неприметна, но всё же полезна, поверьте.
Я - голая лампочка в грязном хрущёвском подъезде.
Сквозь мутные окна я Ваш силуэт различаю.
Для Вас я включаюсь, я Вам свою жизнь посвящаю.
Но Вам незаметно из Вашего из поднебесья,
Как светится лампочка в старом хрущёвском подъезде.
Когда я Вас вижу, в душе у меня всё в порядке.
Светло и приятно на лестничной нашей площадке.
Вы так высоки! Вы отсюда почти как комарик.
Позвольте же Вас называть не «Фонарь», а «Фонарик».
Когда Вы не светите днём, мне становится грустно.
А вечером включитесь, тут же я вспыхну от чувства.
Но Вам не признаюсь ни в чём, хоть меня перевесьте.
Я скромная лампочка в грязном хрущёвском подъезде.
А в пошлую среду наш ДЕЗ вдруг устроил субботник
И вымыл все окна и даже протёр подоконник.
И я до утра, сквозь окошко, всю ночь любовалась,
Как Вы на фонарном столбе сексуально качались.
А кто-то вчера дверь подъезда раскрыл на распашку,
И Вы вдруг мигнули, взглянув на меня: «Ах, милашка!»
Но я не надеюсь, ну право, кому интересна
Шестидестиваттная лампа в хрущёвском подъезде?
Но ночью сегодня, а может быть, мне показалось,
Что радостней улица Вами теперь освещалась!
Но в нашем романе поставлены будут три точки,
Мне это недавно натикал подъездный наш счётчик.
И песенку эту подъездной двери я напела,
Чтоб вместо меня она Вам эту песнь проскрипела.
Она поскрипит Вам, что б Вы без меня не скучали
И с улицей вместе площадку мою освещали.