нельзя вернуть то, чего не было.
- знаешь, мне иногда хочется уже не этой чёртовой злости, а чтобы мокрый снег, ещё чужой город, чтобы обязательно там река или море, ладно, чёрт с ним, пусть будет питер, невский, идти через эти мостики, ветер, пальто нараспашку, перепрыгивать через лужи и эти, как их, ну да, поребрики, обязательно чтобы высокие каблуки. что-то внутри даёт отмашку - перейти на бег и чтобы слёзы по щекам. сами по себе.
- знаешь, вот так я и шла: пальто нараспашку, слезы сами собой вниз. только вот не было каблуков. и я, останавливаясь в подворотнях, тяжело выдыхала короткое "питер". а мне говорили, что нет, это тебе не питер, это такой вот вильнюс. и я не могла ведь это оспорить, потому что в питере я никогда не была. но и тебя ведь я никогда не видела, а знаю, что наши подворотни - одно и то же.
- знаешь, целый день тянет поехать к воде. лечь на спину, руки раскинуть и не закрывать глаза. и только небо и ветки. небо и века. а так - просто комната, вечер и улица через открытую форточку. сидишь и понимаешь, как напрасно абсолютно всё, но ни о чем не жалеешь, ибо иначе и не вышло бы. а если б и вышло, то всё равно напрасно.
- знаешь, уже несколько дней мне хочется тупо трахаться с кем-нибудь на снегу, да, в идеале - на берегу какой-нибудь воды (почему никто никогда не понимает, когда я в чужих городах спрашиваю, где здесь вода), и чтобы деревья сверху, ветки, тупо трахаться с кем-нибудь на снегу, с кем-нибудь, чьего имени не помнишь, а лучше - не знаешь.
- я всегда отвечаю так, когда меня спрашивают "а куда мы пойдем сегодня?" - "мне похуй, лишь бы к воде". и да, тут как у сбпч - мы ляжем в гигантские кучи листьев и просто огромные кучи снега. а ещё, знаешь, у курта есть гениальная строчка в самой попсовой песне. трахни меня, мой друг. боже. это невозможная строчка, это единственные слова, на которые ты остаёшься способен, когда сам нихуя себе не нужен.
- трахни меня, мой друг.