В жизни происходят события, которые кажутся нам незначительными и даже обыденными. Но по какой-то неведомой причине они закрепляются в самых дальних уголках нашей памяти, а, когда придёт время, вдруг возникают ярким воспоминанием, чтобы мы поняли их важность. Такое случилось и со мной.
Я помню этот весенний день, как будто он был на прошлой неделе. Была весна. Апрельский шалун-ветерок играл золотыми кудряшками маленькой девочки, нежно щекотал её румяные щечки. Она бегала, то и дело натыкаясь на садовый инвентарь, прыгала вокруг людей, готовящихся к работе. Этой девочкой была я. В тот день папа взял меня с собой на субботник - люди собрались, чтобы украсить свой родной город, порадовать его жителей, посадив кленовый сад. Даже, будучи несмышлёной пятилетней малышкой, я чувствовала волшебный дух единения, который витал над пустырем. Я помню улыбки на лицах знакомых, возбуждённый гомон, разносившийся вокруг над тем местом, которое через несколько десятков лет будет укрыто раскидистыми изумрудными кронами кленов. Среди множества голосов мой слух выделял звонкий, такой родной папин смех. К пустырю подъехал огромный грузовик, наполненный совсем ещё молоденькими деревцами. Они, как мне тогда казалось, ещё не будучи посаженными, уже тянулись к весенним солнечным лучикам, жаждали начать свой путь и стать настоящими великанами. Чем меньше оставалось деревьев для посадки, тем большими становились капли пота, скатывавшиеся с папиного побагровевшего от нагрузки лба. Солнце уже было в зените, когда кузов грузовика опустел. Я, утомлённая, облокотилась на папину ногу и, казалось, засыпала. Но вдруг до меня донеслись чьи-то слова: «Не знаю, что и делать с этим саженцем! Слишком он слаб, чтобы вырасти во взрослое дерево. Придется отвезти его на свалку с остальным сором». С нескрываемым интересом я подбежала к открытому кузову и в самом углу увидела кривенькое, слабое, с одним всего зелёным листочком деревце, заваленное землёй. Каждая клеточка детской души просто горела от возмущения: «Как же можно так поступать с маленькими?!» Слезы уже
скатывались по щекам кристальными капельками, когда я подбежала к папе и сквозь всхлипывания взмолилась: «Папочка, папочка! Не надо деревце на свалку! Давай я сама его посажу! Оно обязательно вырастет. Оно мне обещало!» - И с этими словами детские ручки крепко-накрепко ухватились за пыльное древко лопаты. Папа утёр своим тёплым пальцем слёзы с моего лица, подошёл к какому-то незнакомому мне мужчине, сказал ему несколько слов и, к моей неописуемой радости, залез в кузов и достал маленький клен. «Не печалься, девочка моя, - нежно сказал он. - Мы посадим его вместе вон там, на маленьком пригорке». Никогда не забыть мне своего вселенского счастья, когда я осторожно, словно самую хрупкую в мире вещь, держала тоненький ствол саженца, а мой папа, мой герой, засыпал корни плодородной землёй. Помню, как, уходя, прошептала деревцу на прощание: «Расти, пожалуйста, большим!»
Так случилось, что вскоре после высадки парка моя семья переехала. Более двух десятков долгих лет я не была в родном городе и не знала, каким стал парк, и есть ли он вообще. Моего папы уже не стало, а годы превратили маленькую девочку во взрослого человека. У меня была уже своя дочка. И, приехав в свой родной город через двадцать с лишним лет, я первым делом отправилась к месту, где мы высадили парк, взяв с собой четырёхлетнюю дочурку. Разные картины рисовало моё воображение, но то, что я увидела, поразило меня до потери дара речи. На месте бывшего пустыря раскинулся настоящий шатёр из кленовых крон. Была осень, и пурпурная, золотая, бурая листва отливала драгоценными камнями в лучах заходящего солнца. Я невольно замерла от этого великолепия. Дочка нетерпеливо дёрнула меня за руку и потянула вперёд по мощёной серо-синим камнем дорожке. Дойдя до самого её конца, я остановилась в изумлении: перед нами предстал он, тот самый, наш клён. Он был намного больше остальных деревьев, а кроной с лихвой закрывал пригорок, на котором рос. Под деревом стояло несколько скамеечек, на которых сидели пары, родители, а вокруг бегали дети, ловя, словно сусальное золото, опадающие листья. К шумной стайке присоединилась и моя девочка. А я, чувствуя, как глаза наполняются слезами радости,
прошептала: «Вырос всё-таки, большой вырос... ». И в тот момент я осознала простую, такую ясную теперь истину: «Я в мир удивительный этот пришла, чтоб мир этот сделать краше».