В миру любовь не прижилась – судьба, как цепь в разбитых звеньях.
Рассветный ангел канул в грязь – в асфальт впечатались колени.
Несчастье видно за версту – всё оцифровано в природе:
На крыльях выжжено тату с определеньем: «Непригоден!»
Оборван путь и поднят мост, и объяснять причин не надо –
Забор и надпись в полный рост: «Все люди – суки! Вот засада!»
А рядом он: в скрещенье рук, в ладонях брошенных на плечи,
В больных глазах – осколки мук, путёвкой выданные в вечность.
Я верю в истину – клянусь! – хоть понимаю упрощённо.
Когда я руку протянул, он огрызнулся, как волчонок.
Потом, сбиваясь, мне сказал: «Пойми, я никому не нужен.
Мой дом – помойка и вокзал. Мой файф о клок из грязной лужи.
Вот, посмотри – тринадцать лет, для этой жизни разве ж дата?
Ещё вчера алел рассвет, а я уже страшусь заката…»
Я не Гринпис и не Минздрав, и всё, что делаю – убого.
Пусть мне никто не выдал прав вершить обязанности Бога,
Всё, что могу – с другим делю: добро и боль, тепло и пищу,
И, сколько хватит сил, молюсь, чтоб в мире стало меньше нищих.
И я заката не боюсь! Когда ж Харон утащит в Лету,
Я всё равно на свет пробьюсь дрожащим лучиком рассвета…