Друзья мои, я заболел стихами!
Меня сжигает сладостный недуг,
То изъясняюсь странными словами,
То в разговоре замираю вдруг.
Растерян я: зачем все это мне?
Я вроде жил спокойно и неспешно,
Не хуже всех, живущих на Земле,
Но и не лучшим образом, конечно.
И вот – откуда взялся этот вирус?
Внезапно мозг иглой пронзает боль,
Какие-то неведомые силы
Играют и смеются надо мной.
Вдруг в надэфирной спектра полосе
Открылся мир во всей своей красе.
Открылся мир во всей своей красе
Так ярок день, так рос жемчужна россыпь!
Я – мой народ, и я же – Моисей,
Во мне и страх, и твердой веры поступь.
Я не ушел, не канул в никуда,
Я продолжаю жить в обычном мире,
Я вижу то, что видел и всегда,
Но по-иному: ярче, гуще, шире.
И темной, нелюбимою зимой,
Когда тоской по лету изнываю,
Я по-другому слышу ветра вой,
И боль его, и ярость понимаю.
И, детски восхищаясь мелочами,
Простыми наслаждаюсь я вещами.
Простыми наслаждаюсь я вещами:
Огонь в печи со мною говорит,
В углу стола ворчит сердито чайник,
Картошка на сковороде шкварчит.
Я в лес иду. Найти пытаюсь рыжик.
О белом не мечтаю я, ей-ей!
И вдруг – торчит! Такой крепыш и пыжик!
И нет его мне в этот миг милей.
Я возвращаюсь. В доме правит печка.
Тепло. Снимаю старый кожушок.
Мне ехать в город. И сейчас, конечно,
Под хлебушек сто грамм, на посошок.
И, мОя руки в утренней росе,
Цвета и звуки впитываю все.
Цвета и звуки впитываю все:
Багровы облака на небе синем,
И по прибрежной рыжей полосе
Рассыпан белой пеной чаек иней.
Унылый скрип на пристани цепей,
И добродушный шлеп воды по днищу,
И долгие беседы голубей,
Уютно примостившихся под крышей.
Темно-зеленый бас шмеля гуденья…
Я растворяюсь, больше нет границ!
Я слышу красный вопль наслажденья,
И розовое чвирканье синиц…
И в этом погружении глубоком
Откуда-то в мозгу всплывают строки.
Откуда-то в мозгу всплывают строки
Почти неразличимые пока,
Какие-то обрывки, перескоки,
Уже строка, а вроде не строка.
И вдруг - ударил яркий отблеск грани,
Из вороха не слишком ясных фраз
Прорезался и засверкал огнями
Невероятной прелести топаз.
Держу благоговейно Божий дар,
Найти ему пытаюсь обрамленье,
И начинаю ощущать я жар,
И боль, и лихорадку вдохновенья.
Спасения не чаю и не жду
Ночами просыпаюсь я в поту.
Ночами просыпаюсь я в поту:
Поймать, не потерять то Божью милость,
Что только что во сне или в бреду
Двумя-тремя словами мне открылась.
Строку смакую, пробую на звук:
Ответила прекрасным чистым звоном,
И слезы к горлу подступили вдруг,
И грудь отозвалась восторга стоном.
С большой любовью, очень осторожно
Красавицу драпирую стихом.
Я знаю, как легко испортить можно
Шедевра красоту одним штрихом.
А утром- чай. Успеть стараюсь к сроку.
Сажусь в трамвай, задумавшись глубоко.
Сажусь в трамвай, задумавшись глубоко,
И, примостившись где-то в уголку,
Надев очки, и в лист упершись оком,
Опять ловлю заветную строку.
Мне полчаса «пиликать» на трамвае,
Момент я этот очень берегу:
За это время парочку рубайи
Иль полсонета выдать я могу.
Неспешен путь. И строки лезут сами.
И брезжит иде-фикс, смешно сказать:
Когда-нибудь, коль разживусь деньгами,
Куплю трамвай! И буду в нем писать!
Стоим. Не ново: пробка на мосту.
А ручка снова тянется к листу.
А ручка снова тянется к листу
Тут слово изменить: торчит из строчки,
Тут вновь поверить формы чистоту,
А тут – собрать структуру из кусочков.
Стих нужно причесать, махры убрать,
Что вылезли в минуты вдохновенья,
И кропотливо, медленно читать,
Звучание поймать, убрать сомненья.
И ласково строку полировать,
Разглаживая чуткими руками,
Чтоб мягким светом жемчугу сиять,
Чтоб вспышками кристаллы засверкали.
И хоть ловлю я мастерства систему,
Я очень не люблю писать «на тему»
Я очень не люблю писать «на тему»
Друзей – когорта, родственников – рать.
И все-то ждут: «Поэт – ты должен всем нам!»
Не хочется, а надобно писать.
И вот она, оценка для поэта:
Вдруг голос удивленный прозвучал:
«Ты это сам? Или из Интернета
Красивых строк по случаю скачал?»
Я - ЭТО - САМ! Слова идут от сердца.
Вторично ремесло, первичен дух.
В сомнении пытаюсь оглядеться:
У большинства на «off» и мозг, и слух.
Пока они судачат и жуют,
Мои стихи и плачут, и поют.
Мои стихи и плачут, и поют:
На строки плавно возлагаю руки,
Перебираю слоги - и плывут,
И полнят мир чарующие звуки.
Оленя крик – заплакала строка,
Отцвел урюк – зурна поет печально,
Лицо прикрыла веером танка,
И звякнул кубком рубайи случайно.
Из глубины всплывает менуэт,
Играя легким клавесинным ритмом,
И выступает царственный сонет,
Посверкивая филигранью рифмы.
Не нужно здесь искать симфоний темы –
Мне чужды грандиозные поэмы.
Мне чужды грандиозные поэмы,
Эпических полотен не люблю,
Не рвусь в ряды писательской богемы,
Колоссы не ваяю, не творю.
Пишу стихи. Пишу о том, что вижу,
Что чувствую, о чем болит душа,
О том, как воздух вечером недвижен,
Как вербная сережка хороша.
Пишу о том, как тихий летний дождик
Приветливо листвою шебуршит,
Как шелестит трава, как пахнет кожа,
Как губы мягки, как фонарь не спит.
Не мастер я в созданье глыб и груд,
Мое призванье – камерный этюд.
Мое призванье – камерный этюд:
Увидел куст – и он расцвел цветами,
И волны мне вопросы задают,
И мост раскинул плечи над брегами.
Язык мой скуп: всего лишь пара строк,
И исподволь рисуется картина:
Еще два слова. И еще мазок.
Кусочек света, жизни половина.
И вот, раскрылась! Где полутона?
Безумные контрасты Пиросмани,
Изломленная ужасом стена,
Цветок нарцисса, хрупкий в каждой грани...
В душе пожар, который не унять.
Болезнь иль Божий дар: тут как считать?
Болезнь, иль Божий дар, тут как считать?
Страданье или счастье – где граница?
Уже люблю я строки собирать
И с рифмой неподатливой возиться.
С недавних пор ценю я тишину,
И научился вслушиваться в мысли,
И долго караулить ту, одну,
Что время наполняет новым смыслом.
…Собака перегавкнула строку.
Чут-чуть отвлекся – и уже не вспомнить.
Пойду домой и заварю чайку –
Ведь надо вечер чем-нибудь заполнить.
И вновь. С порога. Мне не привыкать.
Дай Бог мне долго продолжать писать.
Дай Бог мне долго продолжать писать,
Низать на нить рассыпанные строки,
И умирать, и снова воскресать,
Припав к вселенской мудрости истокам.
Порой я целый мир могу обнять,
И звездный хоровод кружить заставить,
А иногда я грудь готов разъять,
И сердце трепетать в руке оставить.
И странный блеск в глазах моих увидев,
Друзья глядят тревожно: что с тобой?
Случилось что, иль кто тебя обидел?
Какой-то ты сегодня сам не свой!
И я шепчу бескровными губами:
Друзья мои! Я заболел! Стихами!
Магистрал
Друзья мои, я заболел стихами!
Открылся мир во всей своей красе,
Простыми наслаждаюсь я вещами,
Цвета и звуки впитываю все.
Откуда-то в мозгу всплывают строки,
Ночами просыпаюсь я в поту,
Cажусь в трамвай, задумавшись глубоко,
А ручка снова тянется к листу.
Я очень не люблю писать «на тему»,
Мои стихи и плачут, и поют,
Мне чужды грандиозные поэмы,
Мое призванье – камерный этюд.
Болезнь иль Божий дар – тут как считать?
Дай Бог мне долго продолжать писать.