Заштопали небо и солнце уснуло,
Какие-то люди бродят во тьме,
Ночные страданья у лунного блюда
И сумрачный кот на разбитом стекле.
Мой сумрачный кот, озверелый историк,
Кто будет читать записки твои?
Но кто-то прошепчет потом: Бедный Йорик,
Твой череп держа с кусочком брови.
Зачем ты пыхтишь над своей старой лампой,
Пытаясь понять этих странных людей,
И чешешь за ухом забинтованной лапой
С надеждой из пешек наделать ферзей.
Когда даже солнце поднялось налево,
Всё проклято, всё перестало дышать,
Но ты в исступленье посылаешь на небо
Бумагу, которую надо порвать.