Живая закатом роза, испившая крови сердца,
Вовеки не станешь белой, как шелком не станет сталь.
И тает в тумане замок – простите меня, мой герцог,
Вы стали однажды Богом, а я Сатаной не стал.
А сад, заметенный пылью, усеян стеклом толченым –
Там некогда цвел шиповник и пел соловей о том,
Как сладко целуют губы мечтателей, обреченных
На вечные сны о счастье, как скрипка поет с альтом
Дуэтом над колыбелью, как, Богу раскрыв объятья,
Летит человек с балкона с улыбкою на лице…
И выйдет из замка дева – с жасмина цветком на платье,
В ажурном узоре кружев, с жемчужиной на венце.
Горячая кровь чужая, увы, не согреет душу
И сердце в убогих шрамах, подаренных сгоряча,
Но имя твое – запретом, которого не нарушу,
Храню где-то между строчек, молитвой его шепча.
И в этом моя ошибка – мой герцог, как Вы жестоки,
Но право на боль оставлю себе, как последний знак.
И жгущие, словно плети, безумные эти строки…
Прошу, проявите милость, скажите о них «Пустяк».
22 июля 2008