Гагаринов Игорь. Родился в Кирове, в 1977 году. Сейчас проживает в Питере.
Памятник на родине
Он у Ходасевича, у Слуцкого,
Пушкина, да мало ли!.. Державина.
"Памятник" - такое место, узкое,
у поэтов. Сон приснился правильный:
Я поэт по не хочу по самое,
как ко мне не знают и приблизиться...
Спрашивают: "В бронзе или в мраморе?"
"Лучше, - отвечаю, - в Верхобыстрице!.."
***
Изломанные отсветы горят
На теле духового инструмента…
Нет в памяти порядка. Странный ряд
То зыбких, то отчётливых фрагментов.
И звук – уже исчез – неуловим,
И не пытайся вслушаться и вжаться.
И что-то в нас срывается за ним...
Но не имеет сил вмешаться.
семь
Деньки – и это очень много! –
Идут. Весенний воздух тих.
Дорога. Прямо на дороге
Пинают пятеро двоих.
И остановятся едва ли.
И ты стоишь невдалеке.
С бесповоротными словами
На помертвевшем языке.
Двое
С губ одинаково обветренных
Одни и те же тени слов.
Какая грубая симметрия.
И безупречная любовь.
В глазах тоска исповедальная,
Когда молчат по одному.
И ничему нет оправдания,
И нет прощенья никому.
Пара
Неуловимых жестов разговор.
Порой почти пугающая верность.
Так из избы не выносимый сор
С годами превращается в поверхность.
Они на беглый взгляд со стороны
Скучны, невыразительны, неловки,
И словно виноваты без вины,
Что никаких следов на полировке.
Косой взгляд
Солнце, опускайся,
Что же ты висишь?!
Я похож на зайца,
что похож на мышь.
Я умею мёрзнуть,
убегать и грызть,
пожинать бесслёзно
мелкую корысть.
Держит нас за лямки
родная земля.
У меня лубянка,
у тебя — своя.
В длинном, тёмном страхе,
как в печной трубе,
мы свои рубахи
носим на себе.
И чему-то рады.
И чего-то ждём.
Бросить ли, не надо
на дверной проём
взгляд такой пропащий
и такой косой?..
И забьётся чаще
старая мозоль.
Дерево
На пути моём было дерево,
я спилил его, и конец.
Я убил его, я теперь его
властелин годовых колец.
В нём кромешные жили идолы,
или чистые божества…
Это дерево деда видело
в колыбели. Шумит листва
неуёмно и как-то бережно,
духи скрыты в густой листве,
дятлы, иволги – всё теперь уже
в ледяной моей голове.
Все узлы эти, свивы с сучьями,
дупла, трещины, рвань корья,
ствол навыворот перекрученный –
это всё теперь тоже я.
Иногда как протянет-выстрелит
что-то в срезе на самом пне.
Но стою. И играет искрами
мох на северной стороне.
***
Лес. Зима. Мороз. Повсюду снег.
Сосны напряжённы, даже слишком.
Тишина. Лишь треснет, как орех,
Ствол, да, оборвавшись, чиркнет шишка.
Небо плоско, словно потолок,
Низко, всё живое в землю вжато.
Но курят покой шары берлог,
И уже родились медвежата.
Перемирие
Ни что делать не ведаю,
Ни чего я хочу.
Так, ложусь на нагретое,
Ни телюсь, ни мычу.
Я б решился на многое,
Слава богу, в поре.
Жалко, членистоногое
Не свистит на горе.
Жизнь струится заочная,
Потихоньку любя.
Вроде как, позвоночное,
И довольно с тебя.
И, блюдя перемирие,
Неба сумрачный пар
Будто спит, как рептилия,
Проглотившая шар.
***
Яснее чуется приморское
В лучах до ломкости промозглых.
Прогретый узкими полосками
Вмиг остывает быстрый воздух.
Но жар уже вращает лопасти,
А если медлит, так, для вида.
И будто ватой разной плотности
Слоится неба пирамида.
***
Мы уже пролезли, где нельзя, и
Лезем там, где просто не пролезть.
Человек проходит, как хозяин…
Человек проходит. Как болезнь.
Малости
Переутомленье повсеместное.
В суете его многоэтажной,
Вероятно, было бы уместнее
Верить, что бессмертие не страшно.
Грустно, этой малости не чувствуя
Сквозь континентальную дремоту,
Уповать на тайное присутствие
Недооценённого чего-то...
Огоньки то яркие, то блёклые
Движутся. И равным интервалом
Тени от стоящего под окнами
Медленно ползут по одеялу.
Genius loci
Как будто снова до конца не выношен
Осенний день, застывший на восходе.
И руки словно в сладком чае высохшем.
И мелочь неучтённая приводит
К отчаянию в солнечном сплетении.
Спокойного достоинства нехватка,
Увы, необратима, как рождение
Зимой, в России, в городе на Вятке...
Записаны дела несчастным почерком.
Я выполню их, никуда не денусь,
И перейду с пристойным позвоночником
Мост через Оккервиль. Какая прелесть.
Страница автора - http://www.stihi.ru/avtor/ostrolist2006