Как лезвием рассек ты член горячей плоти,
Не придавая значимости её верных слов.
Теперь ты одинок в кругу тех женщин сотен
И вновь её тепла просить готов.
Но разве могут высохшие листья
Вернуть свой прежний – тот же свежий вид,
Оторванные засухой и сорванные листья,
Их жизни «век», увы, уже забыт…
Не говори «Прости» и не кричи «Ты бредишь»,
В твоих глазах не вижу я тепла,
Не закрывай глаза, ты всё равно увидишь,
Что был ты глуп, а я слепа была.