...Снежок идёт, что в глаз попасть соринкам -
моргнул и нет, слезами истекли...
Был снегопад, где счёт шмелям-снежинкам
теряли дали неба и земли,
а я стоял на лыжах, угнетённый
лавиной колкой, льющейся с небес,
всего каких-то полчаса до дома,
но мне казалось - времени в обрез
припомнить в этой круговерти белой
среди летящих смертоносных жал
всё то, что в жизни доброго не сделал,
жалеть о том, что злого совершал.
Вымаливать у скаредного бога
приказы долго жить для всех родных.
Погоревать о том, что жил нестрого,
и записать ещё последний стих
не как Есенин - кровью на манжете,
но лыжной палкой прочертив сугроб.
Просить у всех, пред коими в ответе,
прощения за нисхожденьем в гроб...
Внезапно, как до этого повсюду
летали жала в грозной тишине,
явилось мне земного неба чудо
в его прозревшей ввысь голубизне.
Я пролагал лыжню навстречу дому,
предчувствуя, что небом решено
позволить мне, уставшему, седому,
дожить по-человечески - грешно.