Кричит на него: "Все не так, и вали-ка ты в темпе вальса!
Нет-нет-нет-нет-нет, ни за что, не с тобой, никогда!"
Смотрю на него, понимаю - уже сорвался,
Летит в полынью, где чернее, чем тьма, вода.
В оконный проем на вершине бетонной башни
Он падает вниз беззащитной худой спиной.
До кратера, пропасти, жерла - и все так страшно,
Что я тороплюсь и сбиваюсь: "Идем со мной".
Ты пойми, что это всего лишь одна река.
Пусть вода ее для тебя, словно мед, сладка.
Но она-то одна, а есть еще сотни рек,
Хоть запейся их водами, странный ты человек.
Эти реки несут свои воды, бегут в моря.
На их волны кладет свои краски с утра заря,
Хоть залейся прохладной водой на речной заре,
Перестань горевать об одной из ста тысяч рек.
Ты пойми же, чудак-человек, что из ста дорог
Ты бродил-то всего по одной и мечтать не мог
Повернуть куда-то еще, а теперь иди,
И используй-ка компас, который в твоей груди,
Ты сейчас на распутье, развилке из ста путей,
Время выбрать свою дорогу, идти по ней.
Он тихонько бормочет: "Убит, не любим никем..."
Я вздыхаю неслышно и бью его по щеке.