Светило склонялось на Запад,
лучом опершись на Восток.
Обутого облака лапоть
скрывал свой дырявый носок
курящейся известью дыма,
а чревовещательный хруст
арийских костров Аркаима
пророчил своих заратустр.
И не было в бога обличье
корявых анфасов людей,
не стали канонами притчи,
прошитые кожей плетей.
Ярило ворочало к свету
Руси пышнотелую дщерь,
но время уж ставило мету
тенями на стенах пещер,
огнем вырываясь из пасти
язычества диких ночей,
где мир, не деленный на части,
был Солнца, а значит - ничей.