История моя о тех забытых временах,
Когда атланты гордо правили Землёй,
И мир Кимерия не знал о слове «крах»,
Черпав могущество огромною рукой.
Средь виноградных чащ, под красным солнцем Ра,
В тени расщелин гор земли, сейчас уже забытой,
Вдали от глаз людских прекрасная страна
Как клад земной в песках была зарыта.
И в дивной той стране правитель был угрюмый,
Король — всё есть его: вино, рабы, алмаз,
Но сударь тосковал и в тайнах своих думал
Лишь об одной Любви, что дремлет каждый час.
И как-то на пиру он встретил ту, что бредил,
Он встретил деву ту, что разожгла огонь,
И словно рай земной, царю тому ответил
Сердечный женский зов: «Останусь я с тобой».
И счастливы они три месяца и года,
И бурная любовь, и наслажденье уст,
Но как тут ни крути, уж такова природа,
У девушки-Любви сестры две словно груз.
Одну зовут Судьба, она неисправима,
Но не о ней сейчас история-баллада,
Ужасна Смерть-сестра, правительница Мира,
Царица страха, и, быть может, Бог распада.
Не дремлет Смерть-сестра, сестру-Любовь отвергнет,
Ведь старшему в семье по праву уступать,
И счастлив был король (он, кстати, был бессмертным),
Но вот однажды в зной принцесса стала спать,
Смутился тут же царь — ещё закат не клонит,
А милая любовь в перинах разлеглась,
И стало дурно ей, занемогла, и стонет…
И царь молитвы вёл, забросив свою власть!
И лекари ходили к ней каждый час небесный,
И лучшие дары, лекарства подносили.
Бедняжку не спасти… Ей в этом Мире тесно,
Беду такую царь никак не мог осилить.
И ночью в ураган, в барханных бурях чёрных
Владыка вышел в сад и ринул на колени,
И голову склонив, как у повес притворных,
Он стал молить у Смерти всего-то лишь — прощенья.
Откуда ни возьмись возник тут коридор,
Открылась дверь его, из дыма мчит фигура:
Огромная коса, и был прибывший скор,
Ужасный череп… Страх… Мрачнейшая натура.
«Я - Смерть» — сказала та, — «Беду твою слыхала,
Я помогу тебе — условие простое,
Бессмертным был ведь ты… Теперь бессмертна дама,
Да-да, твой жемчуг слёз, согласен? Всё твоё!
Однако век от века ты будешь только с нею,
И если вдруг когда-то угаснет сердца дар,
Тогда уже я вас нисколько не сжалею,
Убью двоих как степь сжигает злой пожар».
«Согласен, Смерть!» — вскричал от счастья однолюб,
И бросился тотчас быстрей в свои палаты,
Влетает в тронный зал, стучит на зубе зуб,
Красавица его на том конце в халатах:
Болезнь уж отошла, румянец на лице,
Танцует королева приватные мотивы,
И манит короля… На северном конце.
Король на южном встал как конь любви ретивый.
Но арки в окнах в раз все вместе потемнели!
И густота лучей упала с потолка!
«Не всё так просто!», — Смерть двоим проговорила, —
«Ведь в договоре, Царь, слепая есть строка».
И дрогнул тут король: «Какая же слепая?
Смотри, мы любим жизнь, любовь в крови у нас!»
И побежал к царице, будто обнимая…
Но вдруг раздался треск: «Случится всё сейчас!»
И Смерть тогда в полу пробила щель-преграду,
Влюблённые в момент остались с двух сторон,
Из щели этой шёл то гул, а то прохлада,
Вела та пропасть в ад — злодеев жалких клан.
Навеки, навсегда, дверей засовы встали,
И вымер поголовно Земли родной народ,
Остались Сердца Два — пред Богом те упали,
И грезили они о поцелуе год…
И пропасти меж той видалися друг с другом,
Живя лишь той мечтой, чтобы обняться им,
А жизнь как день один: события по кругу,
Не сбыться никогда желаниям чужим.
Горели сердца два, и в пламени желанья,
Надеялись ещё прикосновенье ждать…
И умереть никак! Бессмертны… лишь страданья…
И позабыть никак! В воспоминаньях спать.
И с высоты небес, со скал далёких, дивных,
За ними наблюдает старуха – Смерть покрова...
«В мучениях сгорайте в укусах как змеиных,
Желайте же меня как никого другого…»
И иногда в тиши, в ночной пустыне Акры,
Из слёз больной любви туземцы слышат хор:
В глуши невнятный гул, отпевки, горя лакры,
Из-под земли звучат при звёздах до сих пор.