Атлант внутри часов песочных,
своей спиной держу поток.
Не потолок,
а время давит. Кости сочно
хрустят, и сухо между них —
песок.
Течет уже сквозь ткани неживые
песчинок рой, и в равенстве живой.
Не часовой —
не на часах, а на разливе, —
я проиграл решенный выше бой.
Но от песка глаза страдают резче —
и вижу я, что мне принадлежит:
сосуд струится,
а песок стоит на месте.
Я — Вещий Жид!
Я верю, верю, жду переворота!
Когда обратно ринется поток,
я сохраню внутри себя
хоть что-то.
Хоть песок...