Я с детства был обучен волшебству.
Но где и кем – вам не скажу – не помню.
Да и себе тогдашнему не ровня –
стал забывать заклятья наяву.
Возьмусь, бывает, камень превращать
в вино или хотя бы просто в воду,
но между пальцев лишь песок шуршать
стремится к удивлению народа.
Иль вот ещё… ну как его??? Ковёр!
Лететь не хочет, по полу разлёгся.
Вот так живу, с каких, не знаю, пор,
и надо мной соседский джинн смеётся.
Ему-то что – всего три сотни лет,
пацан ещё, неграмотный мальчишка.
Хвосты не различает у комет,
про гибель Трои знает лишь по книжкам.
Моя рука Ахилла берегла.
И волшебство случалось по порядку.
На миг отвлёкся я, когда стрела
предательски ему вонзилась в пятку.
С тех пор я колдовство стал забывать.
«Наверно, стресс», – сказал мне Авиценна, –
«В затменье выпить спирта, больше спать,
на пару сотен лет уйти со сцены».
Рецепту я последовал. Теперь
соседу справа не гожусь в подмётки.
Венчают грустный лист моих потерь
на бусины распавшиеся чётки.
И сквозь пласты зыбучего песка,
не ведая ни правды, ни обмана,
стучится в голый берег океана
моя тысячелетняя тоска.