Туманным северным закатом
Припомнишь всякие слова,
Едва «стремительным домкратом*»
Промчится в небе «Булава».
В ней есть приборы и моторы,
И остальная лабуда…
Она летает – раз в который,
Но все куда-то не туда.
Мне ж дума не дает покоя
(Пусть суеверье Бог простит):
Уж не за имечко ль такое
Конструкторам ракета мстит?
Я тут такую б дал наводку:
Известно даже шалунам -
Как назовешь свою ты лодку,
С тем и поскачет по волнам.
Самовлюблен в своем засранстве,
Чудак! Задумайся впервой:
Почто тому летать в пространстве,
Что окрестил ты «Булавой»?
Пусть предки с этим видом палиц
В бою свершали чудеса,
Но булавами ж не бросались,
Их не швыряли в небеса!
Где тот мазила - провокатор,
Что смог бы, не страшась молвы,
Пририсовать стабилизатор
К хвосту старинной булавы?
Наш богатырь с дубиной этой
Нес и отпор, и смерть врагу,
Но обозвать ее «ракетой»
Я и за это не могу.
А «Булаву» - без речи длинной,
Лишь за достоинства одни,
Любой дурак назвать «дубиной»,
Похоже, вправе в эти дни.
________________________
* Почему-то многим ужасно нравилась уничижительная критика у Ильфа и Петрова такого сочетания слов, приписанного ими неизвестному графоману. Однако достаточно сбросить д., например, с 23-го этажа, чтобы увидеть: напрасно осмеянное выражение "и падал вниз стремительным домкратом" на самом деле исполнено подлинной жизненной правды...