В мире обыденных дел, ясного смысла,
Каждый на звезды глядел – скучно и кисло.
Двигалось все как всегда – нудно, привычно…
Но – появилась Звезда – вдруг, необычно.
В передотчетной страде – это подстава!
Надо же так узвездеть – против устава!
Кто-то сказал: Как всегда! Это – масоны!
Кто-то сказал: Ерунда! Что за резоны?
Это совковая блажь, глупость и водка…
В общем – дискуссия в раж – хлестко, некротко.
В муках придворных трудов, случек и тягот,
Съезд эффективных волхвов – мылил бодягу.
Мутная плоть разошлась – выборы словно,
И от земли отвлеклась – гукая злобно.
И, без трансляции лиц - Словом хранимы.
Три отщепенца ушли - Зовом гонимы.
Ибо совсем о другом – пело им небо:
- О Вифлеем – новый дом – Вечного Хлеба!
Ибо представился им – явный до дрожи,
Город Иерусалим. В Милости. Божий.
Через тревожные дни, страх и лишенье,
Шли в Иудею они – как в Утешенье.
Смело и вслух говоря – власти смущая,
Славя рожденье Царя, и возвещая.
В мире обыденных дел, мудрости крысей,
Шли – подчиняясь Звезде, голосу высей,
Шли по увядшей траве, мылись дождями.
Словно держали ответ, словно не сами.
Шли, как призыв для других, избранных Духом,
И расходились круги – радостным Слухом.
От Иорданских ракит – до побережий,
Ждали налоговики – прибыли свежей.
Жаждали переписать – всех уклонистов
И недоимки собрать, полно и быстро.
И собирался народ – к месту прописки
И возвращался в свой род, часто неблизкий.
Все, для кого ИНН, был до полена,
Вышли из обжитых стен – в город колена.
С толпами этих людей - старенький плотник,
Вместе с женою своей – как на субботник.
В вечном смиренье своем – шел перед Богом.
Думал – совсем о другом. Думал о многом:
Гласе, пришедшем во сне. Новом завете.
И отношенье к жене – лучшей на свете.
Жизни – что как-то прошла, без откровений,
И напоследок дала – столько волнений.
И, иногда не тая, этой тревоги:
Как ты – Мария моя? Как ты в дороге?
Будущей матери взор – нежно светился.
И продолжал разговор – точно молился.
Пылью казенных дорог, скукою правил,
Шел воплощаемый Бог – Здравствуй, Израиль!
Двери закрытых домов – людно и тесно.
Даже не слушают слов. Сразу – Нет места!
Старый заброшенный хлев, пыльные ясли...
Как же на этой земле, сроки неясны!
Как неожиданнен Он – словно не ждали.
За полнотою времен – новые дали.
Все освятит Благодать, и неуклонно,
Будет в сердцах угасать рабство Закона.
Ну а пока – как всегда: холодно, скушно,
Тихо, вот только Звезда, встала – послушно.
Встала – в сердцах говоря: Мира в терпенье!
Это – рожденье Царя. Это – спасенье.
Благоволенье Творца – мира и Света.
Это – прощенье Отца. Жажда завета.
Старый заброшенный хлев. Песнь ожиданья.
Как же на этой земле – хрупки желанья.
Как нарушимы они – ибо внезапно,
Кончились ветхие дни. Светлое завтра.
Где, без гламурных помпад. Вычурной швали.
Стал Он рожден и принят - теми кто ждали.
Теми, кто помня Закон – жили Любовью.
Теми, кто будет спасен, пролитой кровью.
Славься, рожденный Господь! Свет невечерний!
Превозмогающий плоть – вычурной черни.
Славься! Не призрак, не дух, - явленный в теле.
Хор, услаждающий слух. Ангелы пели.
А в Палестинской степи – стража ночная.
Стадо тревожно не спит – страх утоляя,
Тени испуганных псов, пламя и блики.
Рваная нервность часов. Хмурые лики.
Ревность к работе, нужда, долг перед светом…
Господи, силы нам дай! Милуй, хоть в этом!
Чтоб забытье наших снов – нас не забрало.
Стая двуногих волков – не растерзала.
Чтоб сохранился приплод, выросли травы.
Чтоб уберегся наш скот… Господи Правый!
Прелая шерсть и навоз, запах полыни…
Сколько же горя и слез – было доныне…
Господи – силы нам дай! Дай укрепиться!
От притеснений суда. Власти-убийцы.
От произвола царей, страха и ложи…
Господи – мы у дверей! Смилуйся Боже!
Смилуйся, ибо Закон – нам оправданье.
Каждый в законе рожден, жил в обрезанье,
Убереги свой народ – правый ревнитель.
И приумножь этот скот – жизни хранитель.
Вечный молитвенный круг – в жертвенном дыме
Словно расколется вдруг – небо над ними.
Мука пастушьей страды, страшные ночи,
Вечный молитвенный дым. Господи Отче!
Мука пастушьей страды. Долготерпенье.
Вечный молитвенный дым. Труд во спасенье.
Милости Господа Сил – только пребудет!
Ангел их ночь осветил: Радуйтесь, люди!
Радуйтесь, ибо рожден, тот кто предвечен.
В вашей обители он. Верь – человече!
Верь человече, спеши! Ясли открыты!
Для просвещенной души – истинной свиты.
Будь в поклоненье Царю – первым, избранным.
Я эту славу дарю – нищим и странным.