Сумрак лиловый в комнате стынет. Сквозь переплет окна
множит косые углы мироздания порванная луна
Вещие сны омывают под веками высохший омут глаз
Осень прикинется добрым лекарем. Ветер сыграет джаз.
Стружкой спиральною вьются слова, карандашные - в два витка,
Карминные губы, карманные девы, статуи из песка.
Мертворожденные строчки писем аист уносит прочь
Кофейная тьма захлебнулась в гортани. Водой запиваю ночь.
Музыка стихла, рассыпались ноты вдоль линии позвонка
Жемчугом скатным, дробным стаккато, горошинкой из стручка,
Лунный кружок холодит запястье, пылью летает страх,
Соседи выводят демонов в полночь на бисерных поводках.
Демоны, ешьте топленые пенки! Дарую тебе, Азазель,
Жемчужный пепел сгоревшей надежды и соловьиную трель,
Спросишь меня - что бы хотела принять я в ответный дар?
- Небо пинать загорелой коленкой и не тонуть во льдах.
Светится край у заточенных лезвий серебряного конька
Не предлагай мне в подарок вечность - хватит и коньяка.
НА три конфетки с Богом в рулетку сыграй, покоритель муз!
Скалится джокер в черной беретке, нахален и толстопуз.
Демоны, прочь… не нужны самоцветы, дайте осиновый кол.
В городе N. на Ивана Купалу папоротник расцвел.
Шелком багряным сияют соцветья, Дюймовочка спит в лепестках
Ничто в этой жизни не стоит бессмертья, лишь рифмы короткий взмах.
Кончится темень, кофе остынет, вновь я к тебе приду
Некоронованной древней лягушкой в темном лесном пруду.
Сорвана кожа, в хрустальной короне сломаны два зубца
Ты веришь, что выйдет прекрасная пара из жабы и молодца?
Знаки исчезли с пергаментных свитков, нитки стеклянных снов
Звонко рассыпались по паркету. Демоны ловят сов.
Кончилось время топленых пенок, летучие рыбы немы,
Тихо клубится в моих ладонях сиреневый дым зимы…