...Опять приснился Сталин мне во сне.
Я помню ощущение покоя
отцовского (отец не снится мне
не знаю, почему), уже давно я
не чувствовал себя таким родным
себе, природе, связи между
прошедшим и теперешним, как будто
хмельным немного.
- Вы тоже пишете стихи? - спросил он тихо
и в глаза пытливо заглянул.
- Я тоже
писал их в детстве, но потом
стал злым, и музы нежные меня бежали.
Зачем писать стихи, когда есть Анна
Ахматова, когда хвалы земные
в веках её хула переживёт?
- Но где же Вы теперь?
В аду, в раю ли?
- Ни там, ни там.
Я в Управленьи Божьего совета.
Россия под моим теперь присмотром,
и я её, как и тогда, спасу.
Врагов опять довольно расплодилось,
хулители Отечества жиреют,
народный хлеб в купоны обращая,
но поубавлю я им аппетит.
Предатели страны пожрут друг друга,
а дети в эти байки не поверят,
А внуки дедам кровно отомстят.
Они пройдут жестокую закалку,
но перед тенью новой мировой
сплотятся. и моё вспомянут имя,
как знаменье верховной Божьей воли.
Россия на распутье, но она
не ляжет ****ью под америкосов,
но станет снова символом надежды
всех тех, кто жаждет мира на земле.
А в те года, когда безумцев орды
в меня швыряли глыбами дерьмо,
ты написал, что камешка не бросишь,
и это напечатала "Соврменник"...
Уж не пойму, за что любовь такую
в твоей груди ничем не истребить?
- За что любовь?
Позвольте не ответить,
ведь любят не за что-то, любят просто
и преданно, и на крови, бывает,
восходит смелый аленький цветочек.
- Но вот скажите мне, товарищ Сталин,
за что-таки не любят Вас евреи?
- А что евреи? Будь того умнее,
не стать Москве еврейским Третьим Римом,
не стать Руси великою державой
под пяткой гениального еврея,
не стать Абраму никогда Иваном,
как Савлу Павлом стать не довелось,
хоть дружба - дружбой, табачок поврозь.
Тому пример - мои родные внуки,
но я об этом лучше промолчу.
Сказал - и скрылся, словно не бывало,
лишь болью в сердце что-то отозвалось...
Но тут предстал святитель Николай.
- Ну что, милок, не весел, что горюешь?
Аль сон дурной на сердце лёг дурманом?
Я здесь, с тобой, усни, милок, усни.
Так это сон во сне? И ты Никола Клюев?
С каких небес спустился, свете тихий?
- Да ты, милок, и впрямь опился зелья.
Какой я "свете тихий"?
Не тих я, блудояростен зело,
за то и пострадал, и муки принял...
Но всё жива в душе моей любовь
к родной землице, и святой, и грешной.
Как вспомню вытегорские пригорки,
такие ладные, поросшие лесками,
как груди отроков пушком ещё пушистым,
так и заплачу. Хороша земля
и красота её сынов удалых,
не ведающих о делах отцов.
А ты, милок, поставь-ка самоварчик,
подкинь углей берёзовых в трубишку
и помяни меня чайком по-русски
и полегчает сразу на душе.