Закрытый дом, замазанная дверь
Забитый крюк в развалины и глыбы…
Мы не хотим... хотя ещё могли бы…
Но что об этом говорить теперь?
Не по годам погода и беда…
Мы те же парни, что на Патриарших,
из будущих, сегодняшних, вчерашних,
оставшись на мобильных и домашних,
простившись, отправляемся туда…
куда никто не продаёт билет,
и вряд ли кто-то ведает дорогу…
Я слишком часто обращался к Богу,
да вот к Нему ли??...
Тихо.
И ответ
зарылся носом в чистую подушку.
Все книжки спят, усталые игрушки,
и кладбища, и церкви, и психушки,
пищат – «Ты сомневаешься? Так – нет…»
Сегодня ночь длиннее, чем всегда…
Печальный кадр, сворованный у брата.
Как этот ритм – уже с другого клада…
Закрытый дом, забитые года…
И всё вокруг, хоть не приемлет льда,
Им покрывается …
когда так надо…
И трюфели работы ПикассО,
И мысли неизвестного солдата,
И все «руссо», «суссо» и «пуассо»,
Всё это вечно крутит колесо,
Чтобы под ним и умереть когда-то.
Но как в кошмарном алкогольном сне,
Одетый в шубу с бархатным подбоем,
Неслышно едет некто на коне
И, улыбаясь и тебе, и мне,
Даёт ключи и гвозди... нам обоим.
Чтоб отпереть иль вновь заколотить
Всю эту жизнь – от совести до тела,
И то, что порождается из них,
И яблоками выложенный стих,
И всё ещё, что можно с этим сделать…