На улице осень, тепло как весной, но глубокая осень,
повсюду как будто закончилось листопаденье.
Характер мой стал обнажённей, но так же несносен,
и грехопаденье всё длится, и нету спасенья.
В мешки упакуют пожухлые мёртвые листья,
куда-то свезут и сожгут, уж такой тут порядок.
Сойдёт с невозможных высот на меня бескорыстье,
спасенья не надо - остался бы грех так же сладок.
Ты снова уедешь в какие-то дальние страны,
ты физик, учёный, профессор, и тут я робею.
Но нежность к тебе станет вдвое сильней как ни странно,
и неотвратимей гипноз искусителя-змея.
Как прошлая осень для нас инфернально горела,
заучим на память, любя прошлогодние листья.
Когда-то и мы, как любое живущее тело,
засохнем, умрём, отлетим и тем самым очистим
себя от грехов, от желанья чарующей плоти,
и ляжем, смиренные, в жирную глубь перегноя.
А вы на листочке пожухлом опять перечтёте
про сладкие муки и горькое счастье земное.