Ты сбросишь меня с обрыва,
Объяснив это предательством.
А я думаю – это не просто злость,
А обыкновенное помешательство.
Ты высыпешь мне в бокал
яду – в вино красное.
Я спрошу тебя: - Это лекарство действительно безопасное?
Ты скажешь: - Да, конечно,
Можешь не переживать об опасности.
А у меня уже в голове помутнело от этой красности.
Я кинусь с головой в эту красность,
Как в море Черное.
Мне не нужны круги и подушку безопасности –
Я и так уже обреченная.
Поплаваю, поплаваю, да и вынырну из этого бокала.
Все равно в красном быть непрерывно я устала.
Продолжу бегать за Ахматовой в поисках вдохновения,
А ей надоело – она обломает все мои рвения –
Закроется на большой замок,
Вывесит наружу табличку:
«Нет меня. И уберите из-под дверей эту истеричку»
Меня уберут. Из меня сделают нового бога.
Будут поклоняться мне. И бояться меня немного.
Понастроят церквей и даже маленьких церквушек.
Будут водить ко мне больных детей и даже старушек.
Провозгласят меня новым пророком, новым боженькой.
Они поклоняются… А жалели меня хоть немножечко?
Провозгласят меня новым мессией. Расставят точки.
Но не прочитают и не поймут ни одной моей строчки.
Они меня понесут на руках, засыпят комплиментами.
И не будут знать, как это надоедает мне моментами.
Хочется вырваться, кричать, что больше не буду мессией.
Но разве они об этом меня спросили?
Разве спросили: - А не тяжело ли тебе нести эту ношу?
И не подумали: вдруг я ее со спины сброшу?
И побегу, как свободный верблюд –
От каравана.
Только уже слишком поздно.
Или, может быть, слишком рано?