В садах уже фруктовые изделья
Горели, словно щеки со стыда.
Я гостевал и нежился в бездельи.
О, пани Польша - пьяная вода!
О, сладкий сон, где с желтеньких трамваев
В течения Варшавы, как мальки,
Кидались мы, беспечно забывая
О жизни, полной смерти и тоски!
Всё - панночки... Ах, ножки, губки, глазки!
Всё - магазинов юрких череда.
Мы пользовались сердцем без опаски,
Наивно, словно в детские года.
Восторженные, нищие, хмельные,
Глазевшие, как чудо, обиход.
До сна встречая солнце из России,
Мы в город выходили, как в поход.
Там час назначен. И польются к часу
Под ржавые костелов колпаки –
Надежды, муки счастья и несчастья,
Святой и грешный, дети, чужаки.
Мы шли смотреть, как жертвенные свечи
Сгорают во спасение души.
Как ясен ксендз. Как мир глубок и светел.
Как собирают для добра гроши.
И пение волнами, белой пеной
Под горло подступало из тиши,
И билось сердце гордое Шопена*,
Несло для всех спасение души.
Христос казался мне цветком увядшим,
Орган - огнем, а купол - гроздью звезд.
И я молил прощения для падших,
Земле - покоя, небу - дождь без слез.
...А Мальборк ждал. Веками, рвами - крови!
Монах-убийца. Истины знаток.
Он истекал надменною любовью,
Бессмертный, как его несчастный Бог.
Он знает день, когда туристы канут,
Зажжется время праведных мечей,
И он накормит мясом Пеликана**
Свой новый орден Божьих палачей!
...О, пани Польша! Встреча - расставанье,
Истекшая вином за полчаса.
Заветное, запретное желанье
У зеркала, что дарит чудеса.***
Счастливица, прекрасная в печали.
Знакомая, с которой не знаком,
Мне кажется: ты в том еще начале,
Где камни - гладью, и душа - глотком.
* В одном из центральных костелов Варшавы захоронено сердце Ф. Шопена.
** Древняя легенда о Пеликане - символе материнства. Когда нечем было накормить птенцов, Пеликан давал им свое мясо, вырывая его из груди.
*** В замке Мальборка находится зеркало, исполняющее, если верить легенде, заветные желания.