Английский вояж. Растерялся Левша:
ушли далеко и станки, и заводы!
При виде прогресса смутилась душа...
Несла Темза мутные сточные воды.
Стыдился кустарщины ловкой своей
кузнец, даже самой изящной и тонкой.
Печалился он с каждым днём всё сильней:
“Кого удивлю я своей работёнкой?”
Большими цехами он ходит опять.
Машины. Процессы. Плавильные печи.
Хозяйка готовить взялась и стирать.
Отметил жилец грудь и белые плечи.
Бурлит в чугунке немудрящий обед.
Вдова беспокоит Левшу молодая:
он с женщиной с юности ранней робел.
“О чём говорить с ней? что делать? не знаю!”
Любуется исподволь он красотой
лица, и фигуры, и плавных движений.
Язык не даётся ему непростой...
Приветливо так улыбается Дженни.
Стряпни соблазнительный запах витал.
Жилец сторонился красивой хозяйки,
но втайне её он уже возжелал –
пружины не всё в голове или гайки.
Час поздний, а сна долгожданного нет.
Левшу будоражили грёзы ночные,
твердел понапрасну тот самый предмет.
“Вертеться и дальше могу у стены я!”
*********
Так мимо их робкое счастье прошло б...
Интриге она положила начало:
сказала, что зябко ей, мучит озноб,
к нему улеглась Дженни под одеяло.
Шептала она: “Не могу же я спать,
как раньше: теперь это кажется скучно!
Подвинься! Ты можешь меня целовать!”
“Как просто! однако, не всё здесь научно!”
Не понял ни слова, но суть уловил
смышлёный туляк: отдаётся вдовица,
кипение страсти в себе ощутил
и даже почти не успел удивиться.
“Любовь это – или простой альтруизм?
Не важно... Пусть будут любые мотивы!”
Страх делся куда-то. Мужской механизм
работал исправно и мощно на диво.
А темп всё быстрее... И вырвался пар.
Цилиндры и поршни Левше представлялись,
и топки машинной чудовищный жар.
Любовники даже чуть-чуть запыхались.
Его обняла и прижалась сильней
хозяйка... Рассыпались светлые пряди.
Она задремала, и он вслед за ней
на узкой его и скрипучей кровати.
25. 08. 2008