Мы слышали сами от дедов своих,
А кто и писанья в наследство оставил,
О ратных делах, о молитвах святых,
Которыми Бог нашу землю прославил.
Какие свершил Он тогда чудеса,
Каких сыновей окрестил богатырских,
Чего только стоят послушника два,
Возросшие на сухарях монастырских.
Полки басурманские Бог истребил,
Вознес над дубравами наши знамена,
Хвалу каждый воин тогда возносил,
Целуя края почерневшей иконы.
Он видел, что землю не силой обрел,
Не крепкой дружиной, а промыслом тайным,
Затем и с молитвой в сражения шел,
Храня под рубахою Крест Православный.
А разве когда латиняне пришли,
И деды псалтырь по земли уж читали,
К чудесной иконе не шли ль мужики?
И там под хоругвии с мечем не вставали?
Хотим или нет, но величит нас Бог,
И я не на меч уповаю в сраженьи,
В речах - не на мудрость, какую сберег,
А только на крестное наше знаменье.
Похвалимся Господом всякому дню,
Прославим Его и во всякие ночи,
Он хлеб подавал нам без меры к столу,
И даже порою запивкою прочей.
Но ныне Ты нас посрамил до конца,
Зачем Ты не ходишь с оружием нашим?
Позора и бед мы вкусили сполна,
Запив это все панибратскою чашей.
Ты сделал нас притчей во всех языках
Позор наш во всякие дни предо мною,
И каждую ночь он стучится в висках,
И по дому крадется тенью слепою.
Все это нагрянуло бурей на нас,
И мы потерялись в земном бездорожье,
Нам души б забила б дорожная грязь,
Когда бы в них не было памяти Божьей.
Когда бы забыли мы Имя Твое,
И рукоплескали кому-то другому,
То разве б мы вышли из ада сего,
С любовью такою же к роду людскому?
Но нас ненавидят за Имя Христа,
Скрепляют ругательства высшей печатью,
И входят со смехом в святые дома,
Молящихся там находя для распятья.
За что нам такая жестокая месть?
За что нам такие великие плачи?
Не уж то врагам нашим нечего есть,
И мы от них хлеб по запазухам прячем?
О Господи, прежние дни помяни,
Воздай нам за скорби Святой благодатью,
Тогда мы поднимем знамена свои,
С двуглавым орлом и Христовым Распятьем.