Усатый Воланд царствовал в кремле,
Дав Мастеру хорошую квартиру;
Тот должен был представить в свете миру -
Страну, давно увязшую во мгле.
Лукавый Воланд, точно жирный кот
Играл в игру с доверчивым мышонком;
То приласкав, а то сдавив мошонку,
Вдруг время повернув на оборот.
Он совершал и добрые дела,
Хотя бы у него и не просили;
Мурлыкая – я часть великой силы,
Что только понарошку жаждет зла.
Резвилась нечисть, в замершей стране,
Распространясь в своем средневековье;
Уничтожая классы и сословья,
Срезая словно колос на стерне.
И он карал преступников, казалось,
Всех тех заплечных мастеров. Всех тех -
Кто раздувал свирепых горнов мех,
Не проявляя к обреченным жалость.
И Мастер верил. Верил, как хотел -
В то, что сегодня только так возможно.
И мрачный век ломал неосторожно
Скелеты в колесе кровавых тел.
И Воланд ждал, увы, и Сатана
Имеет слабость к громким восхваленьям,
Что гений также с прежним вдохновеньем
Воздаст его тщеславию сполна.
И Мастер нет, его не обманул.
Он воссоздал сквозь времени завесу
Введя его героем в эту пьесу,
Про годы революции - «Батум».
Но Воланд это творчество не принял.
Уж слишком простодушно, прямо в лоб.
Подобных было много сотен, чтоб
Позволить гению поставить свое имя.
Ведь просто восхваленья не продашь.
Мечтая, Воланд грезил не об этом -
Он сам был в ранней юности поэтом
И ощущал неискренность и фальшь.