Тоска съедала Вилле Вало,
И сердце рвалось из груди,
Любил он Бэма, что Марджера,
Того что любит скейтборды!
Любил он Бэма и не ведал,
Что Юрки полюбил его.
А Юрки как-то раз обедал,
У Лаури, что любил его.
Страданья мучили Лаури,
Любовь испепеляла дух,
И как-то обкурившись дури,
Он о себе придумал слух.
Ужасный слух, и непристойный,
Что Юрки - девушка его,
Что Вилле некрофил бесполый,
Туруннен Тарья - мать его.
И вот однажды леди Тарья
Прочла в газете этот слух,
Она любила Вилле Вальо,
Того, что любит Юрки дух.
Тогда грустить не стала Тарья,
Взяла перо, строчить письмо,
Письмо родному Вилле Вальо,
Предсмертное свое письмо.
Там с грустью написала Тарья,
Что любит только лишь его,
Что любит только Вилле Вальо,
И что помрет лишь радь него.
Письмо отправив Вилле Вальо,
Она откинула коньки,
Готичную чувиху Тарью,
Зарыли прямо у реки.
Узнав к чему приводят слухи,
Лаури тоже тихо сдох,
Над трупяком кружатся мухи,
Под телом зеленеет мох.
Узнав об этом Бэм Марджера,
Поклонник тайный всех финнов,
Не выдержал такого Хелла
И на скейтборде мирно сдох.
И вся Америка в печали,
На панихиду Бэма шла,
Америка - страна морали,
Великолепная страна.
И даже Буш над гробом Бэма,
Скупую проронил слезу,
Печальна так сия поэма,
Но тайна кроется внизу.
Америка похоронила сына,
А Вилле этого не знал,
Ведь он был в пригороде Рима,
Там песни грустные спевал.
Когда ж прознал об этом Вилле,
Решил печаль топить в вине,
Но проспиртован бедный Вилле,
Печаль не топится в вине.
Тогда решил бедняга с горя,
Убиться с каменной скалы,
Вот он стоит, а снизу море,
И в тело впились комары.
Тогда решил, пусть выжрут нафиг,
Мой милый Бэм, ты жди меня,
И если верен этот график,
С тобою скоро Буду я!
Был верен график, очень скоро,
Сожрали Вилле комары,
Лишь от него осталась кожа,
Фанаты верные ХЕР'ы!
Узнав об этом диком море,
Финн Юрки не убился сам,
Не впал в депрессию и горе,
Он водку глушит по утрам.
Он ходит к Вилле на могилку,
И садит разные цветы,
Он часто вспоминает Вилку,
Готичны финские мечты...