Впустить в постель ей было легче, чем впустить в душу
А по щекам замерзший лед – остатки зимней стужи
Цинизм избитой суки и исповедь, разбиты руки.
Испорченная личным мнением до кончиков волос: тут все,
Кроме терпения.
Ты будешь жить, она мертва заочно 5 лет назад,
Сжимая иглы, вклочья порвав слова последней ночи. И не простит,
Хотя сама этого очень хочет.
И если заново, то в ту же кучу, потом смывать веками запах знаний
Когда предательство покруче, чем яд в стакане, шепот в зале.
Ее герой газетных заголовков танцует «белый» с незнакомкой,
Ловец носатой птицы, ас обломов, читая жизнь, украшенную снами
Смеется в крик с очередною кралей.
И если не грустить, то выть в бокале, холодный chivas
И каждый стон на раз, два, три, раз…