Она проклятьем встречала утро,
день и ночь нелюбви.
А он – прозвучит, наверное, глупо –
был от всего привит.
Она задыхалась в плену молчанья
и равнодушья дверей.
Конечно, другим, совсем не печально,
такая вот акварель.
Но цепи ржавеют, как души трусов,
и движеньем руки
Она рванула совсем не грустно,
став свободней реки.
Она бродила по улицам стылым,
заблудившись в себе.
Ей было холодно, было стыдно,
вдруг одинокий кобель
Схватил её зубами, как бритва
и к себе уволок.
Бог иногда не слышит молитвы,
не кричи в потолок.