грустный мим меняет позы - я легко меняю страны… и по сути мне не важно, чьи услышатся слова
после питерских морозов в отсыревшую Лозанну, где от влажности тот час же загудела голова
слава Богу – я вернулся в тишину ветров рассветных, в пастораль швейцарских сказок из российской суеты,
где звереют пробки улиц от клаксоновых фальцетов, где невысказанной фразой обрываются мечты
из рождественских каникул, как помада на стакане, отпечатались Сахара, где зима – плюс двадцать пять
Сан Джованни в светлых ликах, и сочельник в Ватикане, Йолопукки домик старый… Питер… тёплая кровать
кот мой Тимати и кошка из соседнего подъезда… папа гордый и счастливый, хоть по виду строгий – жуть!
утром мамина ладошка на щеке… и в день отъезда – «За удачу!» - кружка пива с другом Димкой.
снова в путь.
замирает день и тени тянут ветки старых елей к освещённому квадрату и колотятся в стекло
а подруга сонной лени - сказка, в уши тычет ватой и дремотой бродит в теле мягких простыней тепло
и крадётся зимний вечер на морозных белых лапах, и крадёт меня у света, прячет в сумрачный мешок
зажигает в небе свечи, старичком в помятых тапках притворившись, до рассвета пишет солнечный стишок…