Как тяжела отверженности боль!
Балтийский ветр не очи, душу выел.
И дух восстал, повел меня на Киев.
Там ждал меня Владимирский собор.
Был чуден Днепр. Светился звездный шлях.
Стояли в водах женщины нагие.
Но я упал к ногам другой богини,
что в храме том с младенцем на руках.
Прости, о Матерь Божия, прости!
Кощунствую! На, может, преступленье
я твоего прошу благоволенья,
но все другие пройдены пути.
Во имя всех, ушедших в бред молитв,
исчезнувших в подлунных океанах,
во имя всех земель обетованных,
к каким всегда безумцы будут плыть,
во имя всех, распятых красотой,
во имя всех, живущих горним духом,
дай мне ее за смертною чертой!
Она — моя! Пусть трижды мы раздельны.
Но кто хлебнул из бездны запредельной,
тем ЭТА жизнь — прелюдия лишь к ТОЙ.
Дай мне ее за смертною чертой!
И совершился таинства обряд.
И ствол ее, и соки все, и ветви
на все века, на все тысячелетья
мне одному теперь принадлежат.
Святись мой стон, мой плач, мой вопль, мой ор!
С чужой женою и чужой невестой
на неземной, на вечный брак небесный
венчай меня, Владимирский собор!