(Поэма-биография творческого пути Ирины Аллегровой)
ПЯТАЯ ГЛАВА
Так легко отворяется дверца
В храм чужой, неприступной души,
И идущее слово от сердца
К сердцу путь указать спешит.
<Странник>
Строй воздушные замки смело!
И не думай жалеть о былом,
Как напрасно время прошло
За пустым и ненужным делом.
Мудрецы, что живут на свете,
Неустанно нас уверяют:
«Настоящие замки бывают,
Как ни странно, именно эти.
Можно жить в них без бед и забот,
Только не забывать – заранее
Подвести под них основание,
Чтобы прочно держался свод».
***
Мы опять в девяностых. И трудно сказать,
Кто останется ползать, кто будет летать.
Это страшное время смогло «сожрать»
Стольких умных и светлых людей.
Кого лживо и подло собьют на лету,
Кто увидит закатанной в мрамор звезду,
Кто звездой станет сам, воспарив в высоту
От желаний мирских и страстей.
И тогда возникает вопрос вновь и вновь:
Миллионная преданность и любовь
Неужели не значит ничто, если кровь
Только смыта и всё проходит?!
Ведь подонки живут даже без наказания
И имеют все блага, регалии, звания.
А народ, поскорбев, забывает страдания
И других героев находит.
Так убийство Талькова, что бы ни говорили,
Остаётся на совести многих! Забыли
Тот октябрь? ДК «Юбилейный»? Простил ли
Он предательство это нам?
Прямо в сердце тот выстрел был.
Нагло, в каждого, кто любил
Эти песни и правду. Кто жил
По другим, по его скоростям.
«Я дружила с семьёй, с женой Игоря, кстати…
Эта нелепая смерть в Ленинграде…», -
Задумчиво, грустно куда-то глядя,
Комментировала Ирина.
Это дико и страшно на самом деле.
В дань памяти песни его хотела
Исполнить. Но столь благородное дело
Взялись выполнять и любители денег,
Всегда проходящие мимо.
«И я отказалась».
***
Среди этого хаоса выстоять мог
Несомненно лишь тот, кого бережет
Его чудо-звезда, судьба или Бог, -
То, о чём мы уже говорили.
И Ирина, свершив столь гигантский рывок
В своём творчестве, стала примером того,
Как желанье, способность добиться всего
Времена одолеет любые.
Этот супер-забег уже непобедим.
До сих пор Гастролёром Номер Один
Её можно считать. Ну никак не сидит
Она дома в тепле и уюте!
Сегодня здесь, завтра – там летом или зимой
Полюса, города, континенты... Такой
Выбрав путь, словно вечный земной не покой,
На своём, на звёздном маршруте.
***
А тогда всё неслись дифирамбы
Ярче света горящей рампы
Её первой сольной программы
«Не улетай, любовь!».
И в том же году, знаменитый такой,
Клип с Домогаровым – «Суженый мой»,
Как джокер, что был припасён под рукой,
Побил все расклады вновь.
Наконец, почти одновременно
С этим ярким, удачным моментом
Появился, опять же, первый
Сольный диск «гигантской комплекции».
Для давних поклонников не секрет,
Как называется раритет…
Лежит «Странник мой» уже столько лет
И в моей музыкальной коллекции.
***
Что характерно, и тут спора нет,
В течение самых кризисных лет,
Тех четырёх, назвать будет не грех
Послереволюционных,
Когда разрушены были все прежние
Структуры советские Хрущева-Брежнева
И Союзконцерт пострадал неизбежно
От действий тех дней беззаконных,
В силу чего наши многие звёзды
Остались на грани, вполне серьёзной,
Нищеты и отчаяния. Было не просто
Наблюдать затяжной «звездопад».
Ирина не только смогла не утратить
Всего, что достигла своим трудом, кстати,
Она поднялась ещё выше! Не ради
Льстивых похвал и наград.
Певица тогда резонирует чутко
Со временем, ритмом «задушенным», жутким,
Со всей этой тяжестью ежеминутной,
Висящей над нашей страной.
Исполняет «слезоточивые» песни,
Сочетая всё то, что не может быть вместе:
«Заводилу» и «плакальщицу» равно с честью,
Представляясь нам грешно-святой.
Так писала вся пресса о ней в 90-х.
Восхищение? Зависть? Понять тут не просто.
Но статьями успех не измерить, и роста
Не понять за печатным листом.
А концерты с участием девчонки упорной
Собирают все залы и все стадионы.
Гостьей телепрограмм уже стала законной.
Ну а что же будет потом?
***
А потом, всё те же гастроли.
Но уже географию стоит
Подучить, кто ленился в школе,
И забыть про «рай в шалаше».
Потому, что поездки стали
За границу, в США, Израиль
Кроме наших площадок, где знали
И любили её уже.
Там она выступает с концертной программой
В фешенебельных русских больших ресторанах.
Эмиграция встретила Иру славно
И по-доброму, как свою.
Зритель пил, зритель пел, улыбаясь и плача,
Вспоминая страну, из которой удача
«Улыбнулась» уехать. И, слёзы не пряча,
Ей по-русски кричал: «I love you!»
***
Возникал в интервью и вопрос-провокация:
«Никогда не выводит страна, жизнь дурацкая?
Не хотелось, как некоторым, в эмиграцию
От серпа, молота да цепей?»
Отвечала по-честному: «Были сомнения
И почти чемоданное настроение…
Но тогда же настало удовлетворение
От работы любимой моей».
- «Что, уже не уедешь?», - пытали ответ.
- «Трудно…Пожалуй, теперь уже – нет.
Это наша страна! Хоть несчастий и бед
Не измерить и не сосчитать.
А мой зритель, он будет повсюду со мной.
В него верю! Когда очень трудно порой,
Эта вера спасает. И мир и покой
Воцаряются в сердце опять».
- «Нет жажды к такой лёгкой жизни «за гранями»,
Любви к популярности, звёздной мании.
Лишь плодотворно работать желание,
А главное…чтоб не мешали.
Но даже в работе трудно забыть,
Когда у тебя не устроен быт.
Вот что всё усложняет и «тормозит».
Разве сами вы это не знали?»
- «Иной от меня не дождётесь критики.
Я – человек вне всякой политики.
О взглядах моих, убеждениях спросите вы –
Не отвечу. Напрасны слова.
Мне очень небезразлично, конечно,
Но каждый должен быть занят успешно
Призванием своим, мастерски и прилежно.
Я женщина – этим права».
- «Для женщины это особенно важно
И я восхищаюсь порою даже,
Как наши женщины тянут отважно
Дом, детей… Всё на хрупких плечах!
При этом нужно быть привлекательной,
Милой, доброй, кокетливой обязательно,
Модной, сильной и самостоятельной,
Да с живой искринкой в глазах».
- «Материальное положение ваше какое?»
- «Скажу так, что оно у меня неплохое.
Статус эстрадной звезды в покое
Не оставит (сойти с ума!),
Ко многому и сверх желаний
Обязывает в материальном плане:
Свой гардероб и записи деньгами
Оплачиваю я сама.
Шоу-бизнес мой спонсоров не имеет.
И я этим горжусь! Верить или не верить –
Дело ваше. Деньгами всё в жизни мерить…
Я таких людей не уважаю».
- «Это ваш кипятильничек на столе?»
- «Да, как видите, здесь некий мини-комплект:
Кофе, чайничек, сахар и чай – много лет
Без него я не выезжаю».
- «Вы гуляли по городу самостоятельно?»
- «Нет, давно уже. Думаю, не обязательно.
Внимание к себе привлекать не желательно,
И я этого не люблю.
К сожалению, просто уже неизбежно:
Все подходят, разглядывают, конечно.
Неприятно порой от того, что небрежно,
Без пафоса говорю».
***
Вопросы похожие сыпались градом.
Полагаю, не просто, и, может, не рада
Комментировать их, но такая «награда»
Популярности дышит вслед.
Несмотря ни на что, и меня восхищало
Всегда то, как Ирина на них отвечала
Мудро, смело, как будто не замечала:
«Неудобных» вопросов нет!
Если вы разрешите, я не промолчу
И о смелости женской продолжить хочу,
Той, что всем силачам не всегда по плечу:
Для неё все деянья легки.
Ведь мы знаем – смелость не в мускулах, силе –
Смелость в сердце, в уме, в поступках красивых,
В бесконечном терпении. Все выносили
Эти плечи, а с виду хрупки.
Не ступени мощёны, а дикой тропы
След ведёт к Эвересту. Смешливой судьбы
Закаляют не розы, закаляют шипы.
Тем их больше, чем больше шагов.
Их заметить бывает в сто крат посложней,
Оттого они ранят опасней, сильней.
Но для опыта, мудрости это важней.
Так возблагодарим же врагов!
А друзья, а поклонники… Мало ль обид,
От кого их не ждёшь? Кто тогда защитит?
Что на это сегодня она говорит,
Взяв любви народной сполна:
- «К почитателям я отношусь положительно,
Что само по себе даже неудивительно.
А не будет поклонников, это ж губительно.
Значит, я никому не нужна.
Немыслим артист без доли тщеславия.
В нём природой заложено это, как правило.
Потребность нравиться, конечно, здравая,
Чтоб морально не покалечило.
Если же принимать ты совсем не готов
Внимания публики, улыбок, цветов,
Сиди дома, подальше от этих «трудов» -
На сцене тебе делать нечего!»
Вот такая она: как книга, открыта,
Как учебник, сложна, как Коран знаменита.
И её установку – «Via est vita»13
Я добавлю и в свой девиз.
Но на этой дороге, бывало порой,
Рисковать приходилось ей головой.
И такие моменты, обиду и боль
Не забудешь за целую жизнь.
Только пусть никто даже и думать не смеет…
Наша Жанна д’Арк с ползунков не умеет
Причитать или жаловаться! Потери
Сама стойко выносит вновь.
Мной найдено было одно интервью,
Где про случаи риска вопрос задают.
Там она и поведала правду свою,
Как опасна толпы любовь.
- «Помню, как в Ереване во время концерта
Меня сбросить пытались в толпу со сцены.
Была в диком экстазе публика. В целом
Я выстаивала до конца.
Растерянность, страх…забудешь едва ли.
В Усть-Каменогорске на сцену кидали
Конфеты и мелочь. Но в спину попали
Мне шариком из свинца».
«Из свинца» и «по-свински», есть что-то такое
В сочетании этом «до боли родное».
Ну когда же исчезнет убогое, злое
И культура всё хамство подальше задвинет?
Да, Булгаков, вы – гений на все времена!
Но когда же избавится наша страна
От «героев» и бестолочей «со дна»
И Шариков шариком в спину не кинет?!
***
Так вернёмся к искусству, что многое лечит,
Ибо, всё преходяще, искусство же – вечно!
И доказывать не устаёт бесконечно
Эту правду нам время-зеркало.
Подняв вверх свою планку успеха тогда
О творческих планах делилась звезда:
- «Я хочу сделать так, чтоб вообще никогда
У меня слабых песен не было».
Так ли это? Исполнила, что обещала?
У Ирины Аллегровой песен немало
Новых, прежних, которые перепевала,
Лишь не спето последних и главных.
Были те, что, как птицы, легки и крылаты,
Вспорхнув с уст разлетевшиеся на цитаты.
И такие, которым не все были рады.
Много всяких, но не было – слабых!
***
Слова мои с лёгкостью подтвердит
По тем временам просто песня-магнит.
Плюс видеоклип. Всё это – «Транзит»
В год девяносто третий.
Надеюсь, не стоит вам объяснять:
Подобного видео раньше снимать
Никто не решался в России. Опять
Она не боится, заметим.
Какая там Дита фон Тиз?! Мало блеска!
Ирина всем королевам бурлеска
Спокойно даст фору! Здесь первое место
С рожденья в её крови.
При этом всё очень красиво и «вкусно»,
Без тени вульгарности. Только чувства.
Как пуля – навылет. Вот сила искусства
И тайна народной любви!
Справедливости ради… «Транзит» написали
Виктор Чайка – Лариса Рубальская. Знали б,
В какую пяту Ахиллеса попали!
(Николаев не смог простить)14
«Я так молила: «Позови!», но ты молчал».
Текст песни, словно ссору предвещал.
Вот и не верь после такого мелочам.
Но надо же дальше жить.
***
Чтоб уравновесить весы – разобраться,
Сказать об искусстве её одеваться,
Наверное, нужно. Ну как не поддаться
Опять восхищенью без меры!
И сколько б ни длился истории бег,
А правда одна, из века да в век
О том, что талантливый человек
Талантлив во всём, всюду первый!
«Всё в наших руках – бралась утверждать
Шанель, – поэтому их опускать
Нельзя». Эту истину трудно не знать
Всем жившим в границах Союза.
Разве могла бы не согласиться
С этой великой Императрицей
Моды и стиля наша певица
С прекраснейшим чувством вкуса?
Она и не стала смотреть из кулис
И ждать, что какой-то там бравый стилист
Создаст её образ на сцене, каприз
Фантазии воплотив.
Сама себе ставшая Кутюрье,
Без драгоценных колец и колье
Такой создала себе имидж, барьер
Обычного преступив!
Костюмы Ирины, по тем временам,
Казались безумием в моде! И сам
Версаче только лишь шёл к полюсам
Открытия этого стиля.
В металле и стразах джинса – вот кураж!
Достойный ответ знаменитым Le’sage15.
Бойко и смело на абордаж
Взяла она моду. Выходит, стиль наш?!
Аллегровой создан в России!
Кто-то по-дружески «просветил»:
«Это - эклектика». Что ж – не смутил.
«Со вкусом эклектика – это стиль», -
Парировала она.
Стиль хулиганский, сам говорит
О чувствах, что спрятаны, скрыты внутри:
Протест и борьба, желанье творить,
Свобода, что всем нужна!
Такой эклектичный декор: с камнями,
Смешение кожи, кружев слоями,
Юбки с неровно-косыми краями,
Атлас, вельвет – что угодно.
Сама рисовала быстро и лихо
Эскизы костюмов. С девчонкой-портнихой
Кроили и шили, рискуя дико,
А это вдруг стало модно!
Теперь говорит: «Если б раньше я знала,
То сразу находку запатентовала».
Но мы ж из «совка»! И у нас, как бывало,
Всё общее! Всё наружу!
Рождённый и выросший в СССР,
Не каждый сумел одолеть барьер,
На западный перекроив манер
И мысли свои и душу.
От нынешних тезисов тоже не все
В восторге. Как белки вертясь в колесе,
В Perpetuum Mobile невольно подсев
Надеясь, что повезло.
Охоту ведут не за синей той птицей –
Зелёной бумажке спешат поклониться.
И шутят уже без улыбки на лицах:
«Бабло – побеждает зло!»
Ирина – она и сейчас в авангарде.
Моднее других! И в каждом наряде
Новинка, изюминка – это по правде
Профессионально, отлично!
С её мастерством и фантазией смелой,
Если что, и заказывает модельерам
Все детали, штрихи, размеры
Оговаривает сама лично.
Джинсу она вскоре «переросла»
И стала прекраснее, чем была.
В своём вечном поиске снова нашла
Жемчужину для короны.
Отстраняя брутальность, добавился шик,
Утончённость, изящность. Металлический «крик»
Отошёл сам собой. Этот сказочный миг
Как начало шествия к трону.
Появился «аллегровский силуэт»:
Пышная юбка, смелый корсет,
Белокурые локоны во всей красе,
Карих глаз откровенная страсть.
Новый образ, как перерожденье внутри,
Осознание, женская мудрость. Дарить!
Стала песни не петь – она стала в них жить!
Проявилась актёрская масть.
***
Тем удачнее «выстрелил» следующий хит
В том же году, перевесив «Транзит».
«Крутой» был один, плюс второй композитор…
Эта связка вообще безупречна!
«Сколько нам идти, скажи,
По над пропастью во ржи?»
И над пропастью во ржи
С ней идти хотелось вечно!
Николаев, бесспорно, шедевры верстал:
«Что ни песня (Ирина), Игорь в ней выдавал
Интересное что-то, словно всем открывал
Часть меня, неизвестную, новую.
Никогда он не будет ни вторым и ни третьим.
Он помог мне поверить в себя, он заметил
То, что я и сама держала в секрете,
А теперь поделиться пробую.
Я – человек благодарный во всём.
Не забываю того, кто в мой дом,
В мою жизнь входит с миром, теплом и добром,
И плачу такой же монетой.
С Крутым, ни для кого не секрет,
Бог знает уже, сколько зим, сколько лет
Знакомы. Решили в какой-то момент
Связать песнями дружбу эту».
Ещё в «Факеле» (вспомним главу один)
Он был клавишник скромный, как Алладин.
Где он лампу нашел и какой служит джин
Ему верой и правдой поныне?
Это шутка, конечно! Не джин, а талант,
Безграничный, огромный. Хоть сам музыкант
Чаще тихий, спокойный, как твердь, как скала,
Лишенный всякой гордыни.
«В его музыке, как в океанских волнах,
Привлекает и мягкость, и ширь и размах».
И уносят с собой на волшебных челнах
Эти звуки в волшебную даль.
«Вообще этих Игорей спутать трудно».
Они так различны, как вечер и утро.
И сравнивать их, безусловно, не мудро.
Перевернём календарь.
«Есть мужество, доступное немногим,
Всё понимать и обо всём молчать».
Но сколько можно гениям под ноги
Бросать шипы, талант не замечать?!
Взирать с удобной колесницы,
Как ранят души на последнем вираже,
И изливать хвалу, когда десницы
Так гениально замерли уже.
<Странник>
13 «Via est vita» (лат.) – «Дорога – это жизнь».
_______________________
14 После того, как Ирина записала песню В.Чайки «Транзит», на неё надолго обиделся И.Николаев.
_______________________
15 Le’sage (франц.) – Лесаж. Вышивки на платьях Шанель.
<Конец пятой главы>
Лето 2009 г. – 20 января 2010 г. – Июль 2010 г.