Когда едва-едва светает,
Чуть задымив, светлеет мгла
И понемногу остывает
Костра полночного зола.
Июль, июль – макушка лета!
Еще земля тепло хранит,
Но после этого рассвета
Уже короче станут дни.
Но нет и тени увяданья!
Уже светлеют небеса,
И вместе с птичьей песней ранней
Над поймой зазвенит коса.
И чаек раздадутся крики,
И в хороводе, так легки,
Закружат золотые блики
На волнах утренней реки.
Ну, а пока во мгле туманной
Встречаю раннюю зарю,
Стою в лесу, как гость незваный,
И ничего не говорю.
***
Развели над Невою мосты.
Переулки повсюду пусты.
Где-то вздрогнул последний трамвай,
Словно горя хватил через край.
Прогремел, прозвенел, простучал
И во тьме непроглядной пропал.
Долго светится чье-то окно,
И кому-то не спится давно.
Но мелькнул на стене силуэт –
И погас утешающий свет.
Только ночь.
Только дождь.
Только тишь.
Только гулко стекает с крыш.
Только тускло горят фонари,
Словно отблески ранней зари.
***
Снова меняются роли
Жизни дневной и ночной:
Звезд васильковое поле,
Месяц как колос ржаной.
Где-то вдали отзвучали
Поезда сотни колес,
И на пустынном вокзале
Тихо уснул тепловоз,
В масле горячем и пыли,
Теплый, как хлеб из печи.
Фары, погаснув, застыли,
Тускло мерцая в ночи.
Мирно полночное небо,
Сон, тишина и покой,
Пахнет пшеницей и хлебом,
Тестом и теплой мукой.
***
Недовольно гаснут фонари,
Улицы в сиреневом тумане.
Солнца медь на небе, посмотри,
Утро начищает облаками.
***
Заголубели льдины,
Повеяло теплом,
И солнце на смотрины
Явилось в каждый дом,
Светило солнце ярко,
Шаги звучали гулко,
И людям стало жарко
В пространстве переулка.
***
В покинутом доме распахнуты двери,
Уныло скрипят одичавшие ставни,
Приходят без страха пугливые звери,
Хоть дом стороной обходили недавно.
Снуют деловито нахальные мыши,
Щебечут беспечно случайные птицы.
Уже прохудилась покатая крыша,
И окон зияют пустые глазницы.
И пусто. И тихо. И так одиноко.
Лишь только журавль пролетает высоко.
О чем ты, зачем ты поешь, соловей,
Кого ты обрадуешь песней своей?..
РУЧЕЙ
Ручей бежал. Ручей журчал.
И вот слился с рекой,
И показалось – потерял
В реке характер свой.
Так полноводна, глубока,
Безудержно длинна,
Тянулась сонная река
Без берега, без дна...
Пропал ручей тот навсегда
В пучине синих вод,
И думалось, что никогда
Он песни не споет...
Но вот пороги начались.
И что же слышу я?
Взлетела, будоража высь,
Та песенка ручья...
Так в водах тех
Не потерял
Ручей характер свой,
Хотя и был он очень мал
В сравнении с рекой.
НЕЯДОВИТАЯ ЗМЕЯ
Ползет змея. Как будто безобидна.
Ползет, едва шурша сухой травой,
И в той траве ее совсем не видно –
Лишь изредка сверкает чешуей...
Ползет змея, от глаз людских сокрыта,
И замер я, дыханье затая, –
Пусть говорят – она не ядовита,
Но я боюсь – ведь все-таки змея...
СУХОЕ ДЕРЕВО
Оно других переживет –
Что, в самом деле, с ним случится?
На нем листва не оживет,
На ветви не присядут птицы,
Не тяготят его плоды,
Болезни долгие не мучат,
Не надо солнца и воды,
И ветер не страшит колючий.
Ни боли нет, ни счастья нет –
Вот долголетия секрет.
ЗАСУХА
Обмелел от жары водоем –
Обнажилось песчаное дно.
Остро пахнет сопревшим гнильем.
Все живое пожухло давно.
Только черная грязь да песок.
Только вязкая глина да ил.
А недавно в тех водах, высок,
Светлый месяц державно светил.
И плескалась в затоне вода,
И сверкала ночная звезда...
***
Потянуло холодком
Из пустого сада,
Под искрящимся ледком
Черная ограда.
Вижу – журавли летят,
Слышу крик печальный.
И застыл осенний сад,
Как дворец хрустальный.
***
Дрожащие тени ложатся
На светлые воды реки,
Опавшие листья кружатся,
Красивы, изящны, легки.
И пахнет так резко и странно
От свежей, промерзшей земли,
И в небе прозрачном, стеклянном
Чуть слышно звенят журавли,
И есть еще время до срока,
Когда загудят провода,
Когда поседеет осока,
Когда потемнеет вода
***
Миновала пора листопада.
Потускнела небес синева.
Только вишня все ждет снегопада,
Тяжелеет, редея, листва,
Не кричат суетливо синицы.
Лужи скованы искристым льдом.
И туман серебристый струится
Над еще не застывшим прудом.
***
Сухая и теплая осень.
Последние дни октября.
Сквозь кроны подоблачных сосен,
Дымясь, проступает заря.
Туманное небо высоко,
Но холодом веет уже.
Как тихо. И так одиноко
В осеннем лесу на душе.
Рябины тяжелые кисти
Мерцают в рассветном чаду,
И падают желтые листья –
Последние в этом году.
***
Иней на ветках пустых серебрится,
Листья еще в октябре облетели,
Солнечный свет осторожно струится,
Путаясь в иглах заснеженной ели.
Солнечный лучик испуганной птицей
Робко летит от березы к березе,
Словно на месте замерзнуть боится,
Желтым комочком застыть на морозе.
***
В ночь перед Рождеством
Звезды, тускнея, тают
И фонари мерцают
В ночь перед Рождеством…
В ночь перед Рождеством
Улицы опустели,
Окна заиндевели
В ночь перед Рождеством…
В ночь перед Рождеством
Снега выпало много,
И унялась тревога
В ночь перед Рождеством…
В ночь перед Рождеством
Время неторопливо.
Хочется стать счастливым
В ночь перед Рождеством.
***
Птицы стремятся к теплу.
И, на решетке оконной
Сидя, прижмутся к стеклу
Тихо и завороженно.
Их не пугают теперь
Света дрожащие блики,
Громко скрипящая дверь,
И разговоры, и вскрики...
Страшен мороз, полумгла,
Ветер, что воет и злится.
Хочется света, тепла
И человеку, и птице.
***
Посмотришь вниз с крутой вершины –
Плывут лениво облака,
Внизу раскинулись долины
И потускневшие луга.
Там дымкой зной струится плавно,
Там в зыбком мареве простор,
Там в желтой пелене тумана
Застыли силуэты гор...
Но, высотой небес влекомый,
Забуду про пейзаж земной:
Иное чувство невесомо
Отныне управляет мной.
Здесь, на вершине, горный ветер
Высокомерен и сердит,
Кружась один на белом свете,
Любую душу охладит.
***
После ливней зеленеют склоны
И уступы каменистых гор,
Стало ослепительно зеленым
Все, что серым было до сих пор.
Вдоль ущелья тянется дорога,
Все прозрачней утренняя мгла.
Людям тоже надобно немного
Доброты, надежды и тепла.