Сид Баррет песни поёт с утра.
Пение прошло без катаклизмов.
Впрочем, как и вчера,
Позавчера.
Слушай, молчи, терпи.
Прощай ни за что.
Исповедуйся в письмах.
Прошлое - в прошлом,
Прошло.
Бояться собственных мыслей
- не след.
Смотри в потолок,
Там исходные мысли:
«Никто не знает, зачем приходит на свет,
Видит свет,
Уходит из жизни».
Ещё, очень скоро наступит весна.
Наступит весна очень скоро.
Вот она,
Как щенок, подняла суету под забором.
Май, апрель, март…
Одиночеств неплоский плацкарт.
От строк, зарифмованных словом
Дальше и дальше – старт,
Ближе и ближе – холод.
Дольше жизни самой
Воплощённые жажды твои.
Тут перроны пусты,
Тут никто не прощается даже.
На прощанье никто не помашет
Вслед остывшему чувству
Плывущим вагонам любви.
И в болезни – стихи.
Молчание слёзы и песни.
Так они глубоки
И так недоступны они.
И так хорошо в ненастье
Думать о них.
Вот такая болезнь.
Ни врачам никаким не знакома,
Ни больным никаким.
И медбратья молчат
Когда ты выходишь из комы
Вслед остывшему чувству
Плывущим вагоном любви.
Смотришь на календарь,
– там безликие цифры.
Дни, отставшие сны,
По перрону скользят.
- Так нельзя…
И ты просишь кого-нибудь свыше:
«Дай мне силы поверить в себя».
Если в счастье поверить – нельзя.
Если веры опять недостача
На заснеженном снегом перроне –
Зови
Всех, кого потерял,
Кто по радости плачет
Вслед остывшему чувству
Плывущим вагоном любви.
Вот такая весна
Переполнила голову всуе.
Как без такого прожить?
Бесконечный Дали,
Ты проходишь меж всех,
Навсегда ни о ком не тоскуя
Вслед остывшему чувству
Плывущим вагоном любви.
1997/2009