В дымке питерской силуэт
Мой уже не маячит. В толпе не мокнет зонт.
И в гаданьях цыганкиных места нет
Моей дальней дороге за горизонт.
Опустел мой казенный дом,
Изо всех я повычеркнут личных дел,
Эти трое ждут не меня за углом,
Той скуластой на ушко не я напел.
Из мильона моих развеселых дней
Лишь один не разменян. За ним – завеса,
И тот самый меня поджидает за ней,
То ль сошед с облаков, то ли вышед из леса.
Он во снах моих бесчинствует ночь напролет,
Он перстом прожигает дырку в моей груди,
На рассвете за локоть меня берет
И клеймо налагает – «И ты иди.
Покидая пределы Великой Орды,
Дозволяется тебе унести
Равно столько, сколько в твоей горсти
Умещается невской холодной воды».
И не в силах ангела побороть,
Я вступаю в сговор с хромой судьбой.
Оставляя здесь кровь и плоть,
Только кожу да кости беру с собой.