(Писано в письмах друзьям в армию в нетрезвом уме и не твёрдой памяти. 1991-1992 гг.)
М. Д. Киса в стихах и поэмах.
С Т Р Ё М .
С Т Р Е М Н И Н А,
С Т Р Е М О Ф О Н
Поэма-опупея в нескольких (двух) действиях с отступлениями, наступлениями и контротступлениями.
Действующие лица:
Фазенда………………………………………….Человек с полсотни друзей, тусовавшихся в и около садика в г. Кстово на 86-м квартале в период с 1987 по 1992 год.
«Гараж»………………………………………….Суперрокгруппа.
От Автора………………………………………..Киса
Киса (Ден).………………………….....Денис Морев
Ганс………………Андрей Салтоганов, братан Базиля и Башки
Брат (Базиль, Гордей)..Олег Гордеев, братан Ганса и Башки
Башка……………Сергей Абашин, братан Базиля и Ганса
Джудас (Лёщик, Лысый, Копчёный)…………..Андрей Шутов
Раф……………………………………………….....Равиль Исхаков
Гриша……………………………………………....Эльдар Фейзрахманов
Мафия (Люба)……………………………………Сергей Любимцев
Буля (Бульдог, Михалыч)…….Михаил Куликов
Сэмэн……………………………………………....Сергей Симагин
Горбачёв…………………………………………..Михаил Горбачёв
Бориска…………………………………………...Борис Ельцин
Буш……………………………………………….....Джордж Буш
Места действий:
Город-супергерой Кстово.
Деревни-герои Кочетовка, Елховка.
Город-герой Вад.
Оккупированные территории: стр. Германия, стр. Советский Союз, ср. Литва, стр. Туркменистан, стр. Япония, стр. Пакистан, Дальний Восток, Советская Сибирь, Советский Юг.
Оккупированные города: Берлин, Елгава, Симбирск, Белгород, Бишкек, Ковров, Москва.
Сайт 1
Здравствуй, братик и дружок,
Морда словно пирожок!
Пишет Вам, конечно, Киса,
Тоже братик и дружок!
Сотый год уже пошёл
Как ты в армию ушёл.
Мне теперь спокойно спится:
Спит Фазенда на границе.
И по всей большой стране.
Спит Фазенда – спится мне.
Как живётся Вам, братушка?
Есть, наверно, лична пушка?
Пулемёт, гранатомёт?
Что поделаешь, везёт!
Но, оставим комплименты –
Все платите алименты.
ПЕСНЬ ЗА ГАНСА
Эпиграф:
«Товарищ, верь, взойдёт она,
Звезда пленительного счастья,
Когда из списков этой части
Исчезнут наши имена!»
А сначала было так:
Был Андрюша не простак,
Много дел за ним водилось,
Сердце громко колотилось.
В Кочетовке много фляг
Осушил он как пустяк.
И, набравшись ратной силы,
Многих он вогнал в могилу.
Вместе с Братом и Башкой
Жизнью жил Андрей лихой.
Девок портил и коней
Наш Андрей-прелюбодей.
Мотоцикл, колхозный сад –
Был Андрюшка, в общем, рад.
Но пришла пора мужская,
Подвиг сделан был и вот
Комиссар повестку шлёт.
Пили много, очень много.
Что скрывать, бухал и я.
Провожать пришла героя
Этой снежною зимою
Вся фазендская семья.
91-й год
По сугробам уж грядёт.
И теперь дымят руины
Во Берлинах и ваще.
Стремофонная стремнина
Прокатилась по стране.
Вот уж год, как прогремело
Имя грозное везде,
Как Германия сробела
Приготовившись к п…де.
Грозный и суровый год
Встретил фрицевский народ.
Прекрасна ночь, луна зияет.
Андрей в казарме подыхает.
Умаялся за прошлый день.
И почесаться даже лень.
Он целый день пахал как лошадь:
Обозревал свою жилплощадь,
Три банки пива открывал,
Потом их залпом выпивал,
Жувал жуваньку «Бубль-гум»,
Курил сигару, слушал шум
Что поднимала молодёжь;
Да наблюдал явленье рожь
То старшины, то прочей мрази
Что облезьянов безобразней.
(А эта мерзость каждый день
Ему являлась. Офигень!)
Но мыслей мирному теченью
Прерваться было суждено:
В казарму впёрся гныш чухонский
И роту подняли «В ружьё!»
Елгава сжалась от испуга:
Дрюше дали автомат.
Из Германии в Союзы
Пошагал друган-солдат.
Вижу: Красно Солнце всходит,
Гансов полк в Елгаву входит.
Впереди всех на коне
Ганс и шмайсер на ремне.
Взяв Берлин, в Литве порядок
Наводить стал наш орёл
Имя Ганса повторяет
Неофрицевский козёл.
И спокоен я вполне.
Ганс в Елгаве – спиться мне.
Волга – матушка река.
Широка и глубока.
Катит волны нефтяные
И не высохла пока.
Так, сказали о природе,
Побазарим о погоде.
Я не знаю, как у вас,
Тучки или солнце в глаз,
Но кончаю о погоде
И об вас веду рассказ.
В град престольный, во Симбирск,
Заявился каратист.
Это наш Базиль отважный,
Это вам не пацифист.
Всех он страшно напугал,
Молочко у всех отнял,
Сел на лучшую машину
И дедов всех запинал.
Да, Олежка буйный малый.
Впрок пошёл батон, пожалуй.
И сосиски, молочко,
Ширят мышцы и очко.
Буйвол бродит по казарме
Наш Базиль ин Совьет Ами!
Только нос он, гад, задрал,
И писать мне перестал.
Очень обижает Кису
Рипупулечкин, шакал.
Но не плачьте, храбрый воин!
Думал, Кису обманул он!
Киса ж – тоже не простак.
Он в Елховке был, во как!
Что же это за Елховка,
Где Денис набрал сноровки?
Ну а дело было так:
Взвился вверх судьбины флаг!
В институт закрыли Кису,
Он от горя весь обвиснул.
Но взаместо обученья
(Как же, Кису и – учить???)
Подогнали приключенье.
Значит, так тому и быть.
На полях страны Советов
Политех зарыл, блин, клад
И картофель с ним при этом.
Нам сказали: едем в Вад
Очень страшное то место,
Хоть разок побыть в Ваду
Будет вам там интересно.
Отвечайте все «Иду!»
Всё по кайфу, но облом:
Позабыли слабый пол.
Водка – заменитель баб.
Так сказал старик прораб.
Кису очень разозлили,
Но потом уговорили.
Вы же знаете меня –
Уговорам внемлю я.
Есть в Елховке страшный дом.
Нас и поселили в нём.
Раньше церковь была в нём,
А теперь гостиный дом.
Вад и Церковь – повезло…
И, к тому же, как назло,
На четверг – двенадцатое
И ПЯТНИЦА – ТРИНАДЦАТОЕ!!!
Так мы духом закалились,
Хоть все за ночь обмочились.
А потом пошла закалка:
Ездит по полю каталка
А за ней идёт гурьбой
Брат-студент и я с ведрой.
Ну а дальше я спрошу Вас:
«Братик, что всего страшнее?»
И ответа я не скрою:
Мир Мечты Брата Гордея!
Молочко да молочко…
Бедное моё очко!
Бедный наш чердак церковный,
Голубь мне теперь брат кровный.
Сколько раз луна и прочее
Гнали на чердак короче!!!
Но, бицухи возросли,
Силой налилися,
И студенты побрели
В клуб повеселиться.
А народ там не плохой,
Цепь в руке – в душе покой.
И спаслись от буйных гадов
Мы в церквушке дорогой.
Так я стал крутущим малым
Очень смелым и удалым
И Базиля не боюсь
И ваще теперь смеюсь:
Ха… ха… кха…
***
Но продолжим мы поэму
Что ещё сказать поэту?
Опишу я вам сейчас
Как Джудас оленей пас.
Что же видим мы в Сибири?
Жил народ сибирский в мире.
Нажил рыбы и оленей
И медведей, и тайменей.
Но случилась вдруг беда
И таймени - кто куда!
Прибыл в тундру из России
Рыболовный Джудассия.
Удивлялись аксакалы:
Много лет прошло и вот
Предсказание шамана
Полоумного сбылось.
Прямо в стойбище с утра
Заявился сатана.
Он не птица, он не зверь
Страшный Дрюша-Бармалей.
Лысый как болотна кочка
Притащил с собой снастей.
И теперь всей рыбе точка.
Ну, и тундре, вместе с ней.
Словно атомная бомба
И уж не остановить,
Вдруг ворвался Лещ Ужасный
И лещей взялся ловить.
Эх, страна! Зачем дала ты
Вурдалаку БТР!
Вот потомкам оккупанта
Поучительный пример:
Полюбил Андрей оленей –
Наделал он из них пельменей.
И в яранге рыбный склад
Сделал браконьерный гад.
Но зато косым японцам,
Что из моря жизнь брали,
Не увидеть и малёчка
В голубеющей дали.
И Восток теперь Дальнейший
Безопасен, хоть и пуст:
Джудасом Святым пристрелен
И проверен каждый куст.
Я ЯПОНЦЕВ НЕ БОЮСЬ!
Что там Белгород? Спокоен.
Службу там несут как флаг
Два отважнейших героя:
Гриша и товарищ Раф
Ну и что, что вдруг в Белграде
Подросло число детей?
Просто Гриша взял натурой
Плату за защиту дней.
Он работает на славу.
Рулит, рулит… Он устал!
Отдыхает он по праву,
Лишь народ спокойно б спал.
Ну, не весь совсем спокойно,
Ведь солдатушке нужна
В смысле отдыха и койка
И дежурная жена.
И народ пускай плодится
И пускай растут сыны.
Гриша славно потрудился.
И Равиль. Они равны.
Скоро будут батальоны,
Как же, был Семёнов полк?
Да страна обзаведётся
Не одним полком пехот!
И Равилевцы лихие,
И Гришевцы удалые,
Скоро будут защищать
От врагов Россию-мать.
И спокоен Киса старый,
Спит спокойно ночью он.
Он свой полк в ряды поставит
Рядом с прочими полками
Что стране подарит всей
Рота всех моих друзей.
В Бишкеке солнышко вставало,
Ещё горели фонари
На фейсе Мафии-амбала
При свете утренней зари.
Так, о заре. Заря вставала.
В пустынище понатурИ.
Лет, этак, триста не бывало
Такой ****атейшей зари.
Приятно, что не говори.
Но это было отступленье,
Теперь начнём повествовенье.
Сергей вскочил, как солнце встало.
Начистил дедушке хлебало,
И, попинавши старшину,
Решил не начинать войну.
Наш Серёнька стал солдатом,
Перестал ругаться матом,
И теперь он всем врагам
Надавает по рогам.
Да, прошли уж те годы
Када были молоды!
Наш Сергей теперь солдат,
У него есть АВТО МАТ!
И еды есть навалом
За соседним барханом!
Вот Сергей проголодался
И поесть, кажись, собрался.
Заряжает автомат,
Щас тушканов настрелят.
Также, скажем, дедовщина:
Объективная причина.
Серый это понимает
И дедов не обижает.
Нафига ему деды
В молодые-то годы?
Вот, немножечко потом,
Станет Мафия дедом.
Он фуражечку наденет
И дедовщину отменит.
И дадут ему медальку.
Вот порадует бабаньку!
Скажет Киса: «Вери гуд!»
И други мэталл запоют:
«Из одного мэталла льют
Медаль за бой, медаль за труд!»
Да, дали Мафии «шишигу».
ГАИ теперь он кажет фигу.
Хотя, какое там ГАИ
В пустыннинском раздолии!
Но это всё фигня, ваще-то.
Достал Сергунька сигарету.
Наверно, это «Лучафэр».
Берите все с него пример.
Примерный наш Серёга воин.
Не курит Серый беломорин,
Не отравляет организьм,
В Бишкеке строит коммунизьм.
Он всех верблюдов отбирает
И враз в арыке утопляет.
Всем партбилеты раздаёт
И верит в Мафию народ.
Зато с душманами Серёга
Обходится ужастно строго.
Он гадам пальчиком грозит
За то, что тратят динамит.
Он говорит им: «Рас****яйство!
Ломать народное хозяйство!»
Но гад-душман ему хамит
И – БДЫСЧЬ!!! – взрывает динамит.
Но наш Сергей не слабый малый.
Сергей краса Кавказских гор.
Он выхватил свои кинжалы
И в бой на басмачей попёр.
«Попёрло!» - молвил Лещ в Сибири,
Заметив зарево в ночи.
До папуасов долетали
С верблюдов стрёмные педали
Антисоветские значки,
Шнурки, подмётки и клочки.
И долго снилася во сне
Ему папаха на сосне.
А Серый пыль стряхнул рукою,
Пилотку половчей надел,
И зашагал домой с победой
Через завалы вражьих тел.
Сайт 2
Ну, что ты, братик, заскучал?
Слушай же, детишко.
Продолжать я свой рассказ
Буду в этой книжке.
Дело в том, что в той поэме,
По солдатской что по теме,
Мы забыли описать
Жизнь двух Другов, ихню мать!
Что же это за друзья,
Что без них никак нельзя?
Это наш Бульдог двуногий
Жирно-толсто-крутобокий
И Симагин-свет-Сергей.
Тоже крупный бармалей.
Чтож, начну, тады, с Бульдога.
Вот собрался он в дорогу
(В Совьет Амии, понимай.)
Взял с собою каравай,
Напоил друзей весёлых…
Стоп. Начну, пожалуй, снова.
Внемль, Читатель дорогой.
В детстве был Бульдог такой:
Он терзал свои гитары,
Изломал их сто две пары,
Но зато что стал играть –
Можно уш не затыкать.
Но в дибильную команду занесла его судьба.
Зачастил он на Фазенду,
Как иная голыдьба.
Там курить он научился,
Пить винище и ваще.
Очень Миша опустился
От культуры в стороне.
И в «Гараж» принёс он волю
Разудалую. И вот –
Наш «Гараж» уж не поёт.
Правда, там, кромя Мишеля,
Было множество причин:
Вся скрипучая артеля
Подняла его почин.
Как ни кинь – конец один.
Что же дальше? Дальше – больше.
Трубы пукнули «поход»
И согбённый горем Киса
Вновь на проводы идёт.
Да, судьба лихая штука!
Невезёт так невезёт.
Попинав автобус друга,
Разнеся стопарь без звука,
Стиснув зубы, взгляд вперёд …
Киса умотал в поход!
Что же Буля? Он в Коврове,
Там, где много мотоцыкв.
Развалился как корова
И от скуки зубом: «цык!»
Он не делает ни хрена,
Очень служба зае..ла!
Даже писем мне не пишет.
Вот такие, брат, дела!
«Песнь о Пицце.»
Пол-Союза ест от пуза,
Только Мишка, вот, не ест.
А, бывало, он пол-пуда
Пищь съедал в один присест.
Что же с маленьким, случилось?
Почему сидит как пень?
Пицца, бедному, приснилась.
И легла на службу тень.
Он не спит, во сне бормочет,
Под губой слюна клокочет.
Буш с просонья ножкой – дрыг! –
Донесся ЖИВОТный рык!
К Горбачёву делегации:
«Это что за провокации?
Что за танки там ворчат?»
«Ну не надо так кричать!» -
Отвечает Миша строго.
- «Это тёзка мой, Бульдого.
Он в Коврове заболел,
Он без пиццы захирел.
И кады её не будет –
И японцев он разбудит!»
Ипугался весь ООН:
«Как без пиццы будет он???»
И на первой ж ассамблее
Порешили поскорее
Сделать пиццу всем гуртом
(И огромную, притом.)
Отослать в Союз Бульдогу,
Славному бойцу в подмогу.
ОТСТУПЛЕНЬЕ
Если взять батон большущий,
И его расковырять,
А в создавшуюся полость
Сразу сыру насулять,
Да приправить это птицей,
Да грибов большой грибницей –
И томатов, масла и,
Что б вспотело изнутри,
Это можно запекать.
Это пицца, наша мать.
НАСТУПЛЕНЬЕ
Ассамблея удалася,
Ордена вручили всем.
Телеграмму отослали,
Пиццу сстряпали затем,
Но нежданное известье
Загнало всех в паникУ
Из Коврова, словно бестья,
Наш Бульдог слинял в Москву.
Под Москвой расположившись
Застращал окрестный люд.
Да, без пицц Бульдог Советский,
Больно уж бывает лют.
Самолёты не летают
И не ходят поезда.
В положении блокадном
Оказалося Москва.
Горбачёв ушёл в отставку,
Захватил Бориска власть,
Жизнь внесла свою поправку:
Демократ гуляет всласть.
Свет Бульдог, голодный Цербер,
Сверг в Москве советску власть.
И теперь стране Советов
Надлежит, наверно, пасть.
И теперь, наверно, пицца
Из ООНы не придёт.
Ведь пока Бульдог голодный
К нам капитализьм идёт.
Только Кисе не по кайфу:
Пусть капитализм идёт.
Но Мишеля больно жалко –
С голодухи ведь помрёт!
И, пожалуй, он сквозь грозы,
Яство всёж таки припёр б
Но «дюймовочка» вмешалась
И в больницу Киса слёг.
А как выйдет из больницы
Тоже – фигли за дела?
Он солдатиком из птицы
Вольной станет. Это да.
На диверсию решиться
Может всё же сможет он
Ведь рецепт волшебной пиццы
Будет каждый день при нём.
Ладно, братцы, подождём.
КОНТРОТСТУПЛЕНЬЕ
У темницы бьётся птица
С длинной спицей в ягодице.
Мне б за спицу ухватиться –
И была б на ужин пицца.
Но придётся обломиться
Мне в темнице с этой пиццей:
Ведь за спицу ухватиться
Невозможно их темницы…
Если б только изловчиться
И съе… смотаться из темницы!
/М.Бульдог/
Но закончу о Бульдоге.
На надежде мир стоит.
Опишу я щас короче
Как Сэмэн на Юге спит.
Офигень! Писать мне трудно!
Слёзы прям-так и душат.
Ведь Сэмэн на мою душу
Вылил, гад, воды ушат.
Дело в чём: не пишет, падла!
Ну, не хочет, блин, писать!
Информаций маловато.
Но, всё ж, кое-что слыхать.
Юг. Жарища. Солнце светит.
Аксакалы все в тени.
А Сергей, кажись, пол-годы
Отсчитал от первой дни.
Или что-то возле ета.
В обчем – нынче юбилей.
Ремешок снимает деда –
На Серёньку пала тень…
Кадр второй: винища море.
У Сергея свой канистр.
Хоть бы водки! Плачет с горя:
Жадный дяденька министр!
Третий кадр: граница рядом.
Там – дибильный Пакистан.
Но шишигу заправляют:
Чем шишигище не танк?
Наш Серёга – бравый малый.
Хоть с винища развезло,
Он хватает за штурвалу –
И шишигу понесло.
Полный кузов человеков –
Тоже Родины сынов.
С песней празднуют паденье
Пакистанских городов.
След протекторов геройских
За границу и тады.
Пакистан дрожит от страха
В ожидании беды.
Рейд закончился успешно.
Пишет НОТу Пакистан.
Губой больше – губой меньше :
Третий кадр – геройский кадр.
Но на этом закругляюсь.
Знаю только: скоро к нам
В стольный град великий Кстово
Молодой придёт зольдатн.
Рожа в пыли, жопа в грязи
Он войдёт, чеканя шаг,
И Фазендских безобразий
Вновь зареет чёрный флаг.
Писано в письмах друзьям в армию в нетрезвом уме и не твёрдой памяти. 1991-1992 гг.