Я был один на даче летом. В уютном домике.
Был день, и шёл прозрачный дождь. Шёл он по солнечным лучам, что делали его слепым. Слепым, но чистым. Была видна и радуга. Была она видна до той поры, пока шёл день. И всё хотелось мне смотреть на тонкую игру небесных сфер, что сверху нам спускали решетом забавную небесную водичку. Когда закончился тот день, сменился тон прозрачный на серые полоски из воды.
Но вечер должен был нагрянуть, и он сменил дневные облака на облик серых туч.
Днём лило здесь умеренно, несильно. Но вечер внёс на то поправки. А сам же я стелил матрац на пол в комфортной комнатушке, что была скорее кухонькой, чем кухней.
Помыслив спать ложиться, присел сперва на табуретке, прислонившись к правому углу широкого окна. А в домике самом пыталась затаиться тишина. Все комнатки домишка дачного днём освещались только светом проникающих лучей. Свет получался тусклым сквозь пелену промокших стёкол. Но были яркими лучи в своей природной красоте, давая путь весёлым мыслям.
Вечер всё же внёс свои поправки. Внутри пространство стало серым. Но дом не стал мне менее уютным. А серость стен меня не испугала.
Я взглядом провожал косые ручейки тех капель дождевых, что вдоль стекла стекали. Они, прихлопывая глухо, ударами толкались о стекло, затем бесшумно скатывались от верхней рамы вниз, растягивая влажные следы-дорожки.
Порывы ветра грозно и надрывно швыряли гроздья дождика о крышу.
Холодный моросящий дождь по-прежнему своей тончайшею струёй заштриховал окно.
Как хорошо, что не курю я.
Как хорошо, что я люблю Катюшу.
Вот ведь как бывает. Ты сейчас на даче здесь один… но ты осознаёшь свои чувствительные мысли о любимой, что сейчас в том городе за медленной рекой. И мне приятно оттого, что принял я вернейшее решение – выбраться сюда в момент тех напряжённых отношений, когда любой довлеющий по жизни сложный поворот событий в глазах других присваивает весь источник бед тебе, и только потому, что оказался ты тем самым близким в тот момент объектом, который мог в ничтожном варианте так необдуманно внести черёд поступков, порочащих любовь двух беззащитных голубков.
Есть расстояние… И между нами есть огромный столб дождя. И как приятно осознать, что он здесь не помеха нам. Я слышу схожих ощущений шум внутри сознания Катюши в тот момент, когда я думаю о ней.
Ох, этот дождь. Он омывает то, что между нами есть, и это – наши отношенья. Если бы мы были рядом вот сейчас, мы только бы во вред друг другу создали б проблем. И я всё это понимаю здесь, сейчас.
Шум улетающих куда-то журавлей поднялся где-то высоко над крышей. И голос стаи птиц напоминал мне завыванье ветра в деревянном доме посреди текучих зимних дней. И что-то так тревожно в этом лишь слегка надрывном завыванье журавлей. И даже понимая, что они летят на юг отсюда, я чувствовал, что будто бы они намеренно надрывно ввысь кричат, борясь между собою за самый громкий голос, чтоб люди здесь ещё услышали их крик. Он достигал высот… и опадал в печальном тоне, как будто на исходе сил от дальнего полёта.
Я до сих пор то завыванье слышу, прощальный крик тех самых грустных птиц.
5 декабря 2009, Тюмень
Рисунок к миниатюре создал художник Анатолий Вернигора (газета "Московский железнодорожник" - 24 марта 2010).
Публикации:
1) Интернет-журнал молодых писателей России «МолОко» (29.01.2010);
2) Газета «Московский железнодорожник» №12 (24 марта 2010).
Участвует в международном конкурсе имени Андрея Платонова "Умное сердце".